Алексей Ю - Рядовой неандерталец

Взрыв.

«Армия – не просто доброе слово, а очень быстрое дело».

Армейский локальный мем

Пробуждение было не приятным, громкий пронзительный звонок проник в сонное сознание, в само сновидение. Снилось в этот раз какая-то компьютерная игра, не то шутер, не то аркада, и раздавшийся звонок сначала как-то вписался в сюжет сновидения, но его продолжительность и назойливость стала разваливать сон, и, в конце концов, выкинула в реальность младшего сержанта срочной службы Михаила Соболева. За год службы Михаил так и не привык к армейскому подъему в шесть утра. Сегодня, казалось, что вот только он закрыл глаза, как раздался этот громкий и бесконечно несмолкающий звук. К удивлению, наручные часы показывали три часа ночи, тут же заорал дежурный по роте:

– Рота подъем!!! Боевая тревога! Получаем экипировку и оружие!!

Выругавшись про себя, Соболев судорожно начал надевать брюки, китель и берцы. Бойцы торопливо получали экипировку. Соболев привычными движениями одел броник, разгрузку; прицепил к ремню флягу, саперную лопатку, штык-нож, противогаз – знаменитый «слоник». Через плечо нацепил скатку из плаща-палатки. Молодые нервно одевали вещмешки и на загривок плащ ОЗК, действовали они не так быстро, но в отведенные нормативы укладывались. Венцом экипировки служил «дедовский» шлем стальной армейский СШ-40, в таких касках еще Берлин брали. Не все еще инновации докатились до российской глубинки, так что приходилось служить в том, что было, хорошо еще, что не застали «юдашкинскую» форму. Построив перед оружейкой в одну шеренгу личный состав, взводный остался доволен внешним видом солдат и 101 взвод по очереди, отлаженно (сказывались многочисленные тренировки) получил вооружение – АК47- М с четырьмя снаряженными магазинами.

Плац в ночном свете фонарей поблескивал, спрыснутый июньским ночным дождиком. Было свежо и прохладно. Сонливость быстро прошла, хотя большинство солдат зевали с распухшими ото сна рожами. После быстрой поверки на плацу удивительно быстро появился командир части полковник Белоногов. После традиционного: «Смирно! Равнясь!» – начальство с красными глазами не менее традиционно поприветствовало лающим басом не особо разборчиво: «Здравствуйте товарищи!» Товарищи также не разборчиво и басом пролаяли: «Здравия желаем товарищ полковник». После чего полковник стал доводить диспозицию до рядового и младшего начальствующего состава, как всегда, по-военному косноязычно. Причиной ночной тревоги послужило ЧП, произошедшее в области. Группой не установленных лиц было совершено нападение на спецтранспорт, и при этом было похищено совершенно секретное оборудование. По всей области объявлена чрезвычайная ситуация, и части округа приведены в боевую готовность. К операции также привлечены спецподразделения по антитеррору и ФСБ. В целом, было понятно, что поспать сегодня уже не придется, а придется куда-то ехать и где-то несколько часов бессмысленно проторчать или еще хуже проходить.

– Значит, сейчас повзводно загружаемся в транспорт и следуем к месту выполнения боевой задачи, понятно, да?

Слова паразиты «значит» и «понятно» Батя, как за глаза называли командира, вворачивал постоянно и не всегда уместно, например: «Кому не понятно, я объясню, понятно, да?» Молодые офицеры, кому еще служба не отбила чувство юмора, доводили информацию, непременно и глубокомысленно используя эти самые «значит» и «понятно, да». Сам Соболев, будучи командиром отделения, частенько употреблял эти заимствования с самым серьезным лицом только уже в обратном смысле: «Не понятно, нет», чем вызывал усмешку у взводного молодого лейтенанта Зайцева.

Молодые, как положено по сроку службы, загружали в кузов ящики с боекомплектом. Нескладный конопатый Сидоров, не удержал свой конец ящика и тот всем своим весом припечатал ногу лейтенанта – лейтенант взвыл в голос.

– Что-то хрустнуло и завоняло – вполголоса прокомментировал остроумный Соловьев, однако засмеяться никто не решился.

– Сидоров!!! – заорал раненый лейтенант, – тебе с твоей фамилией летать надо!! А ты ящик удержать не можешь, рукожоп!!!

Сидоров вытаращил глаза и промямлил извинения:

– Я больше не буду, тащ летенант! – такое, по-детски глупое, и неуместное извинение вызвало уже не сдерживаемый хохот у всего подразделения.

Через час после погрузки колонна военной техники двигалась на юг от расположения части к месту проведения операции. Взвод мотострелков мерно покачивался в кунге 131-го. Лейтенант Зайцев, которого в узком кругу переменного состава называли незамысловато и не иначе как Зайцем, проводил инструктаж.