Андерс Ридел - Украденные библиотеки. Нацисты, европейское литературное наследие и тайная интеллектуальная война против истории

Именно эта атака на литературу привела к майскому сожжению книг, но на самом деле инициатива исходила не от НСДАП, а от Немецкого студенческого союза – объединенной организации немецких студенческих федераций. Некоторые из этих студенческих федераций более или менее открыто поддерживали нацистов с 1920-х годов. Немецкие правые студенты-консерваторы не впервые за межвоенный период организовали сожжение книг. В 1922 году сотни студентов собрались на аэродроме Темпельхоф в Берлине, чтобы сжечь «грязную литературу», а в 1920 году студенты в Гамбурге сожгли копию Версальского договора, оговаривавшего условия капитуляции, которые Германия была вынуждена принять после Первой мировой войны.

Нападение НСДАП на литературу подпитывалось нападениями, которые уже проводились группами правых студентов-консерваторов. Эти студенческие группы считали сожжение книг немецкой традицией неповиновения и сопротивления, восходящей ко временам Мартина Лютера и Реформации. В апреле 1933 года Немецкий студенческий союз объявил о начале борьбы с «негерманской литературой», назвав Адольфа Гитлера новым Лютером. Лютер начал Реформацию с публикации 95 тезисов, а студенческая федерация опубликовала в Völkischer Beobachter собственные «тезисы» – двенадцать тезисов «Wider den undeutschen Geist!» («Против негерманского духа!»).

Назвав язык душой народа, студенты заявили, что в связи с этим немецкая литература должна быть «очищена» и освобождена от иностранного влияния. Они назвали евреев злейшими врагами немецкого языка: «Еврей может думать только по-еврейски. Если он пишет по-немецки, он лжет. Немец, который пишет по-немецки, но думает не по-немецки, предатель». Студенты потребовали, чтобы вся «еврейская литература» публиковалась на иврите, а «негерманский дух был искоренен из публичных библиотек». По мнению студентов, немецкие университеты должны были стать «твердынями традиций немецкого народа».

Провозглашение студенческих тезисов стало началом национального движения по вычищению «негерманской» литературы. Подчиненные Студенческому союзу студенческие ассоциации немецких университетов сформировали «военные комитеты» для организации скоординированного сожжения книг по всей Германии. Сожжение книг должно было позиционироваться как праздник, а комитетам надлежало афишировать грядущие мероприятия, приглашать ораторов, собирать дрова для костров и искать поддержки у других студенческих федераций и местного нацистского руководства. Выступавшие против этого, особенно преподаватели, получали угрозы. Военные комитеты также расклеивали плакаты с лозунгами, такими как «Сегодня писатели, завтра профессора».

Но главная задача военных комитетов заключалась в сборе «нечистой» литературы для сожжения. Студентам было приказано начать очистку с личных библиотек, а затем перейти к публичным библиотекам и местным книжным магазинам, многие из которых охотно соглашались сотрудничать. Весной 1933 года был также составлен более общий черный список книг и авторов. Библиотекарь Вольфганг Херрманн, который участвовал в правых экстремистских студенческих группах еще в 1920-х годах, несколько лет работал над списком литературы, «достойной сожжения». В первом варианте было перечислено всего 12 имен, но вскоре список расширился до 131 писателя из ряда категорий. Среди них были коммунисты, от Троцкого и Ленина до Бертольда Брехта; пацифисты вроде Эриха Марии Ремарка; еврейские интеллектуалы вроде Вальтера Беньямина и многие другие представители интеллигенции и литературные деятели, добившиеся успеха в Веймарской республике.

Помимо критиков национализма, в черный список попали и историки, взгляды которых не совпадали с представлениями нацистов, особенно на тему Первой мировой войны, Советского Союза и Веймарской республики. Были и мыслители, позицию которых нацисты отвергли полностью, в эту категорию попали Зигмунд Фрейд и Альберт Эйнштейн. Они оба подверглись нападкам за развитие «еврейской науки».

Помимо «очистки» собственных библиотек, студенты обратились к публичным библиотекам и книжным магазинам с просьбой внести свой вклад в движение, отказавшись от запасов «грязной литературы». Во многих случаях секретари и преподаватели университетов сотрудничали со студентами при очистке институтских библиотек.

Однако, чтобы добраться до книг, военные комитеты применяли и более жесткие меры при поддержке местной полиции и штурмовиков СА. За несколько дней до сожжения книг, в начале мая, студенты напали на платные библиотеки и коммунистических книготорговцев. Первые были особенно ненавистны консерваторам – Вольфганг Херрманн называл их «литературными борделями», которые распространяют грязную, еврейскую, декадентскую литературу среди приличных людей. Библиотеки стали чрезвычайно популярны после Первой мировой войны. Из-за экономического кризиса и инфляции, которые настигли Германию в межвоенные годы, все меньше и меньше немцев могли позволить себе покупать книги. Традиционные библиотеки не могли обеспечить растущий спрос на книги, что привело к созданию более чем пятнадцати тысяч небольших платных библиотек. Эти библиотеки за небольшую плату выдавали книги на дом, закупая большие объемы бестселлеров того времени, например сочинений Томаса Манна. Эти «народные библиотеки» стали легкой добычей для студентов, в то время как отряды СА разоряли частные библиотеки. Один известный рейд был проведен в берлинском жилом доме, принадлежащем Союзу немецких писателей – организации, которая активно противостояла цензуре и другим формам государственного вмешательства в литературу. В здании проживало около пятисот членов Союза, квартиры которых подверглись обыску и вандализму. Подозрительные книги были конфискованы или сразу же уничтожены, а пойманные с «социалистической» литературой писатели были задержаны.