Кирилл Андреев - Миры отверженных. Таураан.

Священнослужитель выглядел слегка взволнованным. – Да, я хотел бы знать, будет ли готов хлеб к церемонии открытия? Мне нужно то, что я просил. Хлеба должны быть двух видов. Один должен быть белым, свежим из нежнейших сортов пшеницы, а второй грубого помола и желательно чёрствым. Всё это очень важно, вы понимаете?

– Ну, насчёт чёрствого хлеба, можете не сомневаться. Он всегда есть в наличии, а свежий будет готов точно вовремя. Лисипп всегда пунктуален, – ответил грек.

Дарион кивнул. – Хорошо. Тогда вот ещё что. Можно ли я вас попросить, чтобы вино к празднованию подавали не крепкое, дурманящее кровь, а что-нибудь полегче, разбавленное водой? Я не хочу, чтобы светлый праздник был омрачён винными возлияниями.

Лисипп улыбнулся. – Это можно сделать, но если только хозяин сам не попросит ему принести что-нибудь покрепче. Боюсь, к празднику Дианы без крепких напитков нам точно не обойтись. Вот и жертвенный телёнок готов, – он указал на пленника, томившегося в клетке.

– Жертвенный телёнок?! Боже Праведный, какое святотатство в такой день! Дарион с ужасом на лице осенил себя крёстным знамением и стремительно вышел прочь из кухни, как из прокажённого места.

Лисипп, держа в руках нож, подошёл к телку. – Не переживай. Диана тебя встретит, и там тебя ждёт жизнь точно получше этой. Грек похлопал телёнка по могучей шее.

Пробил полдень. Все, кто был в доме, собрались в большом дворе. Неро был вместе с другими рабами, расположившись за оградой, ибо мест во дворе хватило лишь для хозяев и для многочисленных соседей, которые были приглашены на церемонию.

Хоть Леонтий и был в опале, но Лидия была всё же из знатного рода, и поэтому местному люду было лестно быть приглашёнными на такую интимную церемонию. Тем более церемонию, как говорили, будет вести римский священник, посланный сюда, по слухам, самим папой Львом Первым. Хотя на самом деле всё было совсем не так, но Лидия постаралась распространить именно такие слухи.

Неро чуть пораньше смог занять удобное место для обзора, но его, в конце концов, по мере наплыва любопытных, начали оттеснять от забора, и он вцепился в ограду, чтобы не потерять это удобное место. В центре двора стоял Дарион, за ним возвышался большой крест с распятым на нём сыном Божьим, а за крестом полукругом стояли мальчики-хористы, которые прибыли утром из близлежащей местной церкви. Перед Дарионом стоял маленький столик, на котором лежали два хлеба и два сосуда.

Дарион подал знак, и тут же из дома появились Леонтий и Лидия, державшие за руки Тэсию. Девочка была в белоснежном платье, длинные белокурые волосы развевались на лёгком ветру и, судя по всему, она была в прекрасном расположении духа. Тэсия была настолько очаровательна, что у Неро перехватило дыхание, и он уже не мог оторвать от неё глаз. Мальчик плохо слышал, что говорил священник. До него долетали лишь отрывки фраз святого отца. Да и ему, впрочем, было неважно, о чём там говорит Дарион. Он сейчас видел только одну Тэсию. Он любовался каждым её движением. Как на неё брызгали из сосуда воду, и как она дурашливо отряхивалась от летящих в лицо брызг. Как она отламывала хлеб, и как смешно морщилась, когда ей дали отпить из сосуда.

Все вокруг одобрительно кричали, а Неро ничего не замечал вокруг. Даже когда обносили всех присутствующих вином, хлебами и сыром, чтобы они тоже могли выпить в честь маленькой хозяйки. Он всегда чувствовал, что его влечёт к ней, но боялся самому себе признаться в этом. Кто он и кто она? Неро увидел её впервые около года назад. Он сам родился в этом поместье немногим более десяти лет назад. Вскоре после того, как Леонтий и Лидия отбыли по месту службы мужа в далёкие земли, где собственно, и родилась Тэсия. Сюда хозяева вернулись чуть более года назад, когда Леонтий попал в опалу. Тогда они всей семьёй покинули римский дом Лидии и поселились в этом его родовом поместье.

Но только сейчас Неро почувствовал, что Тэсия ему нравится больше, чем друг. Хотя какая может быть дружба между рабом и хозяином, ведь это всё ему только кажется. Но сердце мальчика вопреки здравому смыслу продолжало лелеять надежду. Ведь она же с ним играет. Вот и вчера поведала ему свой секрет. Это же всё не просто так и, вопреки всякому разуму и логике, Неро охватывало неведомое ему ранее чувство….

Неро трясла за плечо мать. – Ты чего стоишь? На что уставился?

Мать бросила взгляд в ту сторону, куда смотрел сын. – Ты чего, на кого уставился? Луциния развернула сына лицом к себе. – А ну, смотри на меня. Говори, о чём ты сейчас думаешь? Неро смущенно потупил взгляд вниз.