Наталья Олеск - Остров спасения – Русский

Среди царящей неразберихи и опасений за свое будущее свершилось поистине чудо: после длительных переговоров с властями детскую колонию решили расселить на Русском острове, расположенного недалеко от города. Переправлялись туда-обратно на вельботах или лодках (старшие дети с небольшим отрядом детей помладше жили на Канале и на учебу были определены в Алексеевскую гимназию, остальные – в поселке Поспелово), а в штормовую погоду ходили с провожатыми по туннелю, заканчивающегося вблизи от их учебного заведения. Маша с Лизой обживались на Канале, на территории искровой станции Телефункен, в одной из казарм, где раньше располагался обслуживающий персонал и военные. Их решили не разлучать, так как они назвались сестрами. На станцию детей пускали в сопровождении взрослых, но каждая из экскурсий ознаменовывалась величайшим любопытством и восторгом, а затем рассказами взахлеб и сочинениями разнообразных историй. Самым незабываемым впечатлением от искровой станции, конечно, была 75-метровая мачта, стоявшая рядом с основным зданием. Некоторые мальчики всякий раз пытались взобраться на нее да повыше, получали нескончаемые нагоняи от воспитателей, но поползновения не прекращались. Мальчишки есть мальчишки! Еще одним объектом глубокого внимания, наблюдения и подробнейшего изучения, несомненно, была канатная дорога. По ней в теплую, безветренную погоду, в обе стороны, отправлялись грузы, необходимые для жизнедеятельности как острова, так и материковой части.

Будучи взрослой, Маша не единожды размышляла над подлинными причинами этого путешествия. Зачем Американский Красный Крест организовал детские летние лагеря в то смутное время, проживание в которых было весьма дорогим – до девяносто рублей в месяц с ребенка; с какой целью увез в далекий приморский город, и что на самом деле делали американцы на искровой станции… Через довольно продолжительный период стало известно следующее: по прибытии поезда с царским золотом на Дальний Восток, забытые аж на целый год петербургские дети из разных лагерей Урала и Казахстана, по возможности были собраны в результате неимоверной шумихи в печати в единую детскую колонию, быстро последовавшую за бесчисленными богатствами Российской империи. В 1919-ом году во Владивостоке численность населения резко увеличилась: многие прибывали в надежде жить вдали от военных событий, не зная, останутся они здесь навсегда или, преодолев морские границы, последуют в Японию, Китай, Корею или Америку. Приезжали и такие, кто искал легкой наживы. Открылось большое количество банков. Оправдались ли истинные цели, достигли ли желаемых результатов организаторы Американского Красного Креста – Маша не имела ни малейшего представления.

Развернуть подаренный сверток удалось лишь на третий день: в нем находились вязаные плотным узором шерстяные варежки с невиданными темно-розовыми восьмиугольными снежинками и зелеными листьями на коричневом фоне, шапочка с тем же узором, воздушное светло-льняное платье с широким кожаным, вышитым бисером поясом, почти невесомый жилет из тончайшей белой кожи с нежной меховой оторочкой, точь-в-точь как на тех женщинах со станции, и белые атласные туфельки. В глуби вещей лежал маленький кошелек с десятью золотыми монетами, каждая достоинством в десять рублей, маленькое круглое зеркало в серебряной рамке и записка со словами: «Береги его». Увидав деньги, Маша спрятала их обратно. Воровства среди детей не замечалось, но она уже знала по своему невеликому опыту – лучше не искушать. Деньги при случае зашила в пояс школьного платья. Ткань была грубая, очень плотная, сверху надевался фартук, поэтому контуры монет не проглядывались. С формой детям подсобили жители, дети которых выросли, а платья, фартуки и прочие школьные атрибуты тщательно хранились в семьях, а теперь сгодились.

У Маши долго не получалось прийти в себя от чувств, захлестнувших ее при виде внезапно свалившихся сокровищ. А достались, считала, не совсем правильным путем. Год назад для нее это была мелочь, на которую она бы и внимания не обратила. Теперь Маша научилась ценить. Конечно, была безмерно счастлива, но постоянно возникал один и тот же вопрос: почему? «Почему именно ей подарили? За что ее выбрали? Зачем? И слова – «береги его»… Кого подразумевали? Может, с кем-то перепутали? С кем? Надо спросить у взрослых, кто так одевается, вполне вероятно, найдется, кому полагался сверток», – размышляла девушка.