Михаил Гришин - Золотой медальон

И Витька сам не заметил, как очутился в яме, протиснулся между столпившимися учёными археологами и зачарованно уставился на меч.

– Хочешь подержать? – спросил бородатый, ничуть не удивившись его появлению.

– Хочу, – проглотил Витька вздох.

Ржавый меч оказался довольно тяжёлым, и Витька едва его не выронил. Эдак в бою им так намашешься, что и рук не поднимешь. И Витька для пробы несколько раз взмахнул мечом в разные стороны, будто сражался с целым полчищем врагов.

– Эй, эй! – перепугался бородатый Иван Иванович и тут же меч отобрал. – Ещё сломаешь со своей ухваткой!

– Шутите?

– Какие могут быть шутки, – опроверг его домысел бородатый. – Если у тебя вся стать богатырская.

Слышать о себе такое от уважаемого учёного, который побольше других знает всё о богатырях, было приятно.

Но Витька виду не подал, а самым будничным голосом сказал:

– А давайте я вам помогу раскапывать.

Все засмеялись, а тощий очкарик в панамке, с едва пробившейся бородкой (наверное, ещё только начинающий учёный, как и друг Вовчик, который из интереса к науке все книги библиотек города перечитал не один раз) без разговора вручил Витьке лопату и указал, где копать.

– От сих и до сих, – сказал он. – И ни на сантиметр в сторону… Иначе уволю… Уяснил?..

– Не маленький, – солидно отозвался Витька, отложил дневник и, деловито поплевав на ладони, принялся за работу, сразу почувствовав себя настоящим археологом.

Поглядев, с каким усердием Витька приступил к своим новым обязанностям, и другие археологи занялись делами. В яме наступила тишина.

Неизвестно, как долго Витька орудовал лопатой, но она вдруг во что-то со скрежетом упёрлась, и внутри у Витьки всё заликовало: это ли не удача – самому обнаружить древнюю вещь! Витька украдкой огляделся (кто-нибудь из археологов заметил или нет? А то ещё набегут, а потом возьмут, да и всю славу первооткрывателя себе присвоят). Но занятые делами учёные за Витькой не подглядывали, и он слегка успокоился.

За неимением в своём распоряжении кистей, щёток, скребков и других приспособлений, просто необходимых в его профессии, которыми, как он догадался, археологи пользуются для того, чтобы случайно не повредить ценную для науки вещь, пришлось применить старый испытанный метод. В своё время Витька использовал его при расчистке родничка, когда гостил у бабушки в деревне. До сих пор тот родничок исправно служит, а жители с благодарностью вспоминают работящего земляка.

Витька присел на корточки и принялся разгребать землю дрожащими руками. Если бы рядом находилась бабушка, она бы непременно высказалась в том духе, что руки у него дрожат, видно, оттого, что он воровал кур. Это её самая излюбленная присказка. А какое здесь может быть сравнение: бестолковые куры, которые сами по себе бродят по деревне, или древняя до невозможности вещь, которую найти – уже целая наука…

Витька перепачканными пальцами извлёк из суглинка жёлтый медальон на цепочке, усыпанной цветными камнями, и, затаив дыхание, потёр его о белую рубаху, моментально позабыв о том, что мать возилась с ней допоздна, заботливо подготавливая наряд к выпускному классу. Но такие пустяки пускай беспокоят каких-нибудь вислоухих, а настоящие учёные и не на такое способны!

Когда золото блеснуло на солнце и Витька разглядел на медальоне непонятный рисунок, он торжествующе вскинул руку и осекавшимся голосом сказал, старясь всё же сохранять спокойствие, чтобы не показаться опытным археологам совсем уж зелёным:

– Я кое-что тут обнаружил! Не подскажете мне, что это за штучка такая?

Витька всю жизнь считал, что любопытными бывают одни девчонки. Ну и ещё, может быть, его самый закадычный друг Колюня по прозвищу Пельмень. Но, как теперь дополнительно выяснилось, этим страдают и учёные археологи: они опять к нему сбежались, как давеча к тётеньке.

– Ну-ка покажи, – потребовал на правах начальника бородатый Иван Иванович и протянул сложенные лодочкой дрожащие ладони. (Тут, видно, тоже не обошлось без бабушкиных кур.)

– Пожалуйста, – сказал Витька и с таким видом вложил в его ладони медальон, будто находил их каждый день по нескольку штук.

Внимательно осмотрев древнюю находку, Иван Иванович с восторженным удивлением вскричал:

– Фантастика! Перед нами царская птица, древний геральдический знак! Согласно мифологии древних сарматов, это символ материального воплощения царской власти, хранитель богатства и славы, процветания государства, залог военной удачи… Непонятно только, как он попал в захоронение русского воина…