Анастасия Деева - Сихиртя

Илко подошёл к нему. Порывом налетевшего ветра сбило ему капюшон на спину.

– Сменный ветер… – сказал самоед. – От берега он… плохо это… Сейчас тут край лохты 16 16 Лохта – (помор.) небольшой залив. зарупасило 17 17 Зарупасить – (помор.) загромоздить льдом, наторосить. , а может и всё зарупасить.

– Про ветер сам понимаю… Ничего… Мы сейчас быстро управимся… Да и не оторвёт льдины так быстро… Тут наторосило хорошо, да морозцем прихватило. Я больше за ладью беспокоюсь… Не шибко удачно мы встали… Как бы её с якоря не сорвало…

Бекетов поднялся и резко потянул дверь на себя. Самоед не шевелился, глядя на небо.

– Туча идёт, – узкие глаза старика стали совсем тонкими полосками, когда он взглянул на выползающую из-за скал свинцово-синюю громаду облака. – Низко она… Буря будет…

Бекетов заглянул внутрь казёнки.

Так повелось, что на малых судах часто кормчие были главными лицами, выполняя функцию капитанов и командуя артелью. Настоящие владельцы судов, в частности купцы, оставались на берегу, сдавая свои суда промышленникам в аренду. Следовало забрать все имеющиеся на борту бумаги, чтобы позже предоставить их в Архангельское адмиралтейство.

Оставив двери открытыми, чтобы дневной свет проникал в помещение, Бекетов бегло осмотрел нехитрое убранство казёнки. Оно было простым: кровать с наваленными на неё шкурами, что использовались вместо одеял, рундук 18 18 Рундук – большой ларь, устанавливаемый во внутренних помещениях корабля, который используется для хранения личных вещей, используемый, как сиденье. , да письменный стол. В его ящике лежала старая лоция, пара каких-то писем, да кошель с тремя рублями с полтиной.

Яков Осипович сначала положил кошелёк на место, но потом не удержался и потянул его в карман.

– Вы уж не обессудьте… Деньги вам не к чему, а я вам, мужички, на те деньги лучше панихиду закажу, – пробормотал Яков Осипович неизвестно кому.

Тут ему показалось, что в темноте что-то шевельнулось…

Он резко обернулся, но никого не увидел.

– Илко, ты, что ли шумишь? – спросил он в двери, зная, что самоед остался снаружи.

Не дожидаясь ответа, Бекетов, сунув бумаги за пазуху и крепко подтянув пояс, чтобы они не выпали, подошёл к красному углу, где висела икона Николы Морского 19 19 Никола Морской – Николай Чудотворец – самого почитаемого среди мореходов святого. Сняв её и спрятав на груди, Яков Осипович вышел наружу.

– Уходим, – сказал он, взглянув на край тучи, выползающий из-за скал.

Резкий порыв ветра заставил его отвернуть лицо в сторону ладьи, что ожидала их у другой оконечности мыса, там, где льда совсем не было.

– Матерь божья! Только бури нам не хватало, – крикнул Савва, который уже маячил у борта, готовясь покинуть кочмару.

– Тихо! – Бекетов сделал знак рукой и остановился, с удивлением прислушиваясь.

– Ты что, Яков Осипович?

– Показалось… будто плачет кто… Тоненько так… – кормчий, откинул капюшон и недоумённо обернулся.

Все трое замерли, словно бы среди завывания ветра и шума волн можно было различить в этом навьем царстве какой-то живой, посторонний голос.

– Нет тут никого. Я и на носу смотрел, и в трюм спускался, – сказал Савва недоумённо.

Бекетов обернулся… Тут, и правда, живых не было. Только скрючившийся у борта труп смотрел на них пустыми заледеневшими глазами.

– Яков Осипович, уходим, – жалобно протянул молодой. – Нам ещё до берега добраться надо, а оттуда на лодке – до ладьи… – он первым, зацепив верёвку за багор, спустился вниз, на льдину. Прыгать он опасался, чтобы сбитые затором и недавним морозом льдины не разошлись под его ногами.

Бекетов сделал шаг в сторону борта снова замер.

Да что же это за звук, такой, что сердце рвёт? Не птица же кричит… Да и какие сейчас птицы, если на дворе – самый канун праздника Воздвижения 20 20 Имеется ввиду день Воздвижение Креста Господнего – 14 сентября по старому стилю. , когда считается, что на зиму поворот пошёл. Все крылатые уже в тёплые края улетели…

Бекетов обернулся в сторону казёнки, откуда отчетливо слышались сквозь все посторонние шумы чьи-то всхлипывания. От этого звука мороз шёл по коже.

Откуда тут этот тоненький, жалобный, такой настоящий плач?

– Яков Осипович! Буря идёт! Уходить надо! – Савва нетерпеливо замахал руками.

Илко тоже прислушался. Он сделал несколько шагов в сторону каюты кормчего, словно бы тоже чего-то услышал.