Платон Абсурдин - Garum Regius [litres самиздат]

Когда карлики услышали про денарии, то на шаг приблизились к нам, а некоторые достали ножи.

– Я обещаю вам свободу! – крикнул Кайсар. – И римское гражданство!

Карлиний засмеялся.

– Зачем им твоя свобода, римский дурачок?

– И по таланту серебра! – крикнул Кайсар.

Толпа с одобрением загудела.

– Ха! Откуда у тебя столько серебра?! Ты даже одного карлика купить не можешь – скидку требуешь! Не верьте ему! Он вас обведёт вокруг пальцев! – кричал старик. – Хватайте его, или я прикажу Чёрной Заднице просушить вас на деревьях! Эй, Чёрная Задница, где ты?

– Я здесь!

Мы увидели, что рослый негр с перевязанной головой вёл лошадь, на которой сидела его маленькая возлюбленная.

– Нашёл время для конных прогулок! Хватай этих мелких тварей и развешивай на деревьях! Не видишь, что ли, – у нас бунт!

– Я ухожу, Карлиний! – сказал чёрный слуга.

– Как ты можешь уйти, если ты раб? Ты – мой самый верный и любимый раб!

– Мне не нравится, что ты называешь меня Чёрной Задницей! Моё имя – Абнуделлакхавр!

– Совсем с ума посходили?! Расслабились! Я вам устрою, мрази! Чего вылупились, мелкие уродцы?! Я вас укорочу ещё вдвое! А тебя продам на галеры! Там чёрных любят! Ублюдки! Уроды! Ох, разозлили вы меня сегодня! – вопил Карлиний и захлёбывался своей же слюной.

А жирную точку в этом деле поставил Абнуделлакхавр – он оказался решительнее всех карликов, да и нас с Кайсаром. Негр без слов подошёл к клетке, открыл её, развязал Карлиния, поднял его и швырнул к медведю. Потом он закрыл клетку и сплюнул в сторону.

– Теперь можно повеселиться по-настоящему, дорогая, – сказал Абнуделлакхавр своей маленькой женщине.

Она ответила ему улыбкой.

– Открой! Открой! Абну! Хавр! Я разрешу тебе жениться на этой уродице! – кричал Карлиний. – И отпущу на волю!

Но Абнуделлакхавр делал вид, что не слышит воплей своего хозяина.

Медведь такого сценария, видимо, не разучивал, поэтому смотрел на нас и, казалось, ожидал подсказок.

– Ему нужна музыка, – сказал Абнуделлакхавр. – Где музыканты?

– Мы здесь! – сказали хором трое карликов и вышли из толпы.

– Инструменты при вас?

– Они всегда с нами. Ты же знаешь, что Карлиний запретил нам выпускать их из рук!

– Я запрещаю! – орал Карлиний.

– Тогда играйте! – скомандовал Абнуделлакхавр.

Двое карликов задудели, а третий музицировал бубном.

Мелодия была на редкость весёлой, и все карлики начали пританцовывать.

Кайсар лишь хлопал в ладоши, чтобы помочь музыкантам не сбиться с ритма.

Медведь воспринял музыку как сигнал к началу спектакля, встал на задние лапы и принялся двигаться в такт музыки.

– А-а-а! – кричал Карлиний.

Но его крики лишь подзадоривали толпу.

– А ты чего не танцуешь? – спросил Кайсар старика. – Смотри, как весело! Танцуй! Не нужно срывать нам спектакль!

Но Карлинию отчего-то не танцевалось.

– Суки! Твари! Не забуду! Не прощу! – твердил он.

– Покачай малыша! – сказал Абнуделлакхавр медведю и стукнул по клетке палкой.

Мишель услышал знакомую команду и начал танцевать в сторону Карлиния.

– Открой! Хавр! Чёрная Задница! Открой! – завопил Карлиний и забился в угол клетки.

Любимый слуга не выполнил приказа своего хозяина, и Карлиний расплакался.

Медведь не стал ломать комедию и, наконец, обхватил Карлиния своими огромными лапами, поднял и откусил ему голову.

Зверь сорвал зрительские аплодисменты.

– Всем вина! – крикнул Кайсар.

Абнуделлакхавр не стал праздновать победу и уехал со своей маленькой возлюбленной.

Беременных женщин отцепили от кроватей, и тоже налили им вина.

Кайсар пообещал дать карликам свободу, после того, как оформит права собственности на виллу и всё живое имущество.

Гулять закончили под утро.

Мы не стали отсыпаться после бессонной ночи, потому что Кайсар спешил в Рим, чтобы добиться выступления в Сенате. Он рассчитывал на обширные деловые связи своего друга – судьи Дредуса.

В Риме, с помощью своего приятеля Кикеро, Кайсар сочинил речь, с которой и выступил перед сенаторами через пару дней.

Он рассказал о Карлинии и его опытах над рабами и предложил «узаконить запрет на использование новых технологий для изменения внешнего вида и внутреннего устройства рабов, чтобы не провоцировать последних к массовым выступлениям против государственного строя».

Речь Кайсара так потрясла и растрогала сенаторов, что они тут же приняли новый закон и посмертно применили к Карлинию проскрипционные статьи, а Кайсару позволили унаследовать имущество «врага римского народа и республики» за заслуги перед Отечеством.