Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Существовавшие укрепления были признаны Кей-Кубадом недостаточными, и практически все они были полностью перестроены за счет казны и средств великих эмиров. На холме, где стояла цитадель, расположились новые постройки султана, гробницы Масуда, Кылыч-Арслана, Рукн ад-Дина и Кей-Хосрова, дворец султана, ныне исчезнувший, хотя обширные руины сохранялись и были описаны разными путешественниками в XIX веке. В окрестностях были сады и монастыри, самым известным из которых был монастырь Харитона, позже более известный как монастырь Платона. Даже если допустить возможные преувеличения и неточности, описания в «Сельджукнаме» и трудах Афлаки, относящиеся ко второй половине XIII века, создают впечатление о городе с оживленной экономической, политической и культурной жизнью, где проживало несколько десятков тысяч жителей.

Вторым городом в султанате, вероятно, был Сивас – место встречи купцов из разных стран, который Кей-Кубад укрепил на средства эмиров, так же как и Синоп. Кайсери, который в 1277 году поразил армию мамлюкского султана Бейбарса, был не намного меньше. Анталью тоже нужно упомянуть, как большой город, поразивший путешественника Ибн Баттуту. Большим армянским городом был Эрзинджан, Малатья – большим городом с населением, исповедовавшим разные религии. Существовали и другие города, которые, несмотря на меньший размер, соответствовали стандартным для того времени представлениям о настоящем городе: Эрзурум, Амасия, Аксарай и другие.

Каким бы ни был процент турецкого населения, совершенно очевидно, что немусульман по-прежнему оставалось много, и, вероятно, почти везде они составляли большинство. Согласно Гийому (Виллему) Рубруку, соотношение составляло десять к одному. Мы уже несколько раз отмечали, что, несмотря на грабежи, совершенные самыми первыми завоевателями (или благодаря им), местные жители не выражали постоянной враждебности к туркам, поскольку часто видели в завоевателях не только своих мучителей, а наказание для Византии. Более того, одни византийцы часто обращались к туркам, чтобы те помогли им против других византийцев, и потому до определенной степени способствовали турецкой оккупации. Нужно также помнить, что по мере того, как вслед за оккупацией устанавливался упорядоченный режим, на стороне мусульманских хозяев, как и в других мусульманских странах, оказывалась местная и даже греческая знать, не говоря уже о беженцах отовсюду. Этих напоминаний достаточно, чтобы предположить, что, несмотря на страдания и тяготы XI века и определенные инциденты и трудности в последующие периоды, когда турки навели порядок, возник симбиоз, которому можно найти параллели в других мусульманских странах, но который, возможно, был более тесным и в любом случае более далеко идущим, благодаря количеству вовлеченных людей. Прежде чем вернуться к социальным аспектам режима, нужно сказать несколько слов о ситуации с религией.

Любое детальное исследование этой ситуации проделать достаточно сложно, поскольку, если не считать яковитов, чьи документы имеют значимость только для провинции Малатья и ее окрестностей, у нас нет никаких источников, относящихся непосредственно к религии, за исключением тех, которые касаются территорий за пределами государства турок-сельджуков. Кроме того, нужно быть осторожным, чтобы не позволить документам монгольского периода сбить вас с толку. Прохристианское поведение первых монгольских суверенов в мусульманской стране и альянс Византии при Палеологах с Персией (Ираном) первых Ильханов, безусловно, сделали возможной определенную религиозную «реконкисту». Следовательно, упоминание общины или, к примеру, епархии в конце XIII века не позволяет ipso facto (в силу самого факта) предполагать их существование в начале этого века или в XII веке. Тем не менее некоторые факты действительно имеются.

Для сознания, привыкшего к тоталитарным ментальным категориям XII века, довольно трудно понять, как в Малой Азии XII века убеждения и позиция гази могли сосуществовать с религиозной терпимостью, превосходящей любые другие исламские страны. В действительности она отчасти объясняется часто отмечаемым различием во взглядах турок (туркменов) и правителей государства. Но только отчасти, поскольку такое сосуществование имело место и среди самих турок. Нет нужды повторять, что для правителей курс на «священную войну» (газават), видимо, очень скоро стал расходиться с их базовыми устремлениями, и они прибегали к ней, только когда их вынуждали конкретные обстоятельства. Такое неоднократно случалось и в истории других мусульманских государств, например, в XI веке в Сирии. Но в то время, о котором мы говорим, религиозная толерантность в Сирии и Египте значительно снизилась по причине борьбы с крестоносцами и латинянами (Латинской империей) на Востоке. Турки Малой Азии относились к этой борьбе в высшей степени индифферентно. Но даже когда в самом начале оккупации франками или под властью Айюбидов на арабском Ближнем Востоке делались попытки осуществить detente (разрядку) и мирное сосуществование, соответствовавшее экономическим интересам, было немыслимо, чтобы семьи суверенов заключили союз с какими-нибудь немусульманскими властителями. Самое большее, о чем есть записи, хотя и они носят полумифический характер, – это предложение, однажды сделанное Саладином Ричарду Львиное Сердце, заключить союз и скрепить его браком между членами семей. Предложение ничем не закончилось. С другой стороны, уже было показано, что Малик-шах предлагал аналогичный союз Алексею Комнину, и позже подобные союзы были признанным фактом среди турок Малой Азии не только в самом начале, когда они привозили к себе красивых пленниц, но и позже, по крайней мере с греками и грузинами, когда заключенные союзы рассматривались как равные и заключались по обоюдному согласию. Таким образом, в семьях султанов присутствовали многочисленные христиане, как мужчины, так и женщины. Мать Кей-Хосрова I была гречанкой, как и мать Кей-Хосрова II, и два или три сына последнего родились от матерей-христианок. Это правда, что одна из этих матерей – грузинская княжна, которую выдали замуж за Муин ад-Дина Сулеймана, была обращена в ислам. Однако это не являлось обязательным условием, и существуют примеры обратного. Так, известно, какое сильное влияние имели на молодого Кей-Кавуса II его христианские дяди, и даже Михаил Палеолог. Единственные женщины, которых нет в списке таких христианских жен, – это армянки, не имевшие реальной политической власти, хотя в проекте был даже брак с француженкой, родственницей латинского императора Константинополя. Что касается своих подданных христиан, султаны, в силу своей умеренности или в своих интересах, защищали их против любого, кто угрожал их религиозной свободе. Мусульманские путешественники, посещавшие города, где большинство населения было христианским, а мусульмане составляли лишь маленькую колонию, как, например, в Эрзинджане и Эрзуруме, были возмущены их атмосферой, в которой присутствовали и вино, и свинина, и религиозные процессии, и все прочее.