Рут Гудман - Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века

Когда в 1490 году скончался Джон Коллан, ювелир из Йорка, он оставил после себя молитвослов на латыни стоимостью всего 6 пенсов, что тогда примерно равнялось двухдневному заработку трудоспособного мужчины. Цена наводит на мысль, что это была старая книга в очень плохом состоянии или же совсем новая, только что вышедшая из-под печатного пресса Уильяма Кекстона, который отпечатал свой первый молитвослов в том же году. 6 пенсов — справедливая цена за свежий молитвенник, изданный Кекстоном или привезенный с континента. С помощью этой книги Джон Коллан мог читать основные службы суточного круга, произнося на рассвете несколько упрощенный вариант лауд. Возможно, он делал это в уединении каждое утро после пробуждения или же руководил общей молитвой в своем доме. В любом случае он читал латинские слова вслух. Поскольку слова были ему знакомы, ему, возможно, лишь изредка приходилось подсматривать в написанный текст.

К началу XVI века такие относительно недорогие молитвословы стали доступнее. В Британии новые издания печатал Винкин де Ворд, а на континенте создавались специальные издания для английского рынка, которые печатались в основном в Париже и в Нидерландах [5] Совокупность исторических областей на территории современных Нидерландов, Бельгии, Люксембурга и части Северной Франции. — Прим. науч. ред. . Благодаря этим новым книгам джентри и состоятельные купцы приобщались к той утренней молитве, которая раньше была прерогативой клира и аристократии. Для всех остальных утренняя молитва состояла в произнесении вызубренных наизусть молитв.

Совет Джона Фитцхерберта, приведенный в начале этой главы, был общепринятым в те времена. В этой книге, написанной прямо перед Реформацией, рекомендуется произносить вслух самое известное латинское благословение: In nomine patris et filii et spiritus sancti, Amen , дополняя его традиционным крестным знамением, а также по желанию дополнять его Отче наш, Аве Мария и Символом веры — перечнем основных христианских догматов. На то, насколько распространенным было такое начало дня, указывает контекст совета Фитцхерберта. Это не выдержка из богословской книги, не отрывок из образовательной литературы для богатых детей: этот совет был адресован домохозяйкам, а сама книга посвящена сельскому хозяйству и методам его ведения.

После разрыва Генриха VIII с Римом утренняя молитва начала меняться. Сначала незначительно, но к 1545 году появился официальный текст молитвы, из которого были вырезаны все ссылки на папу римского и Томаса Бекета и удалено слово «чистилище». Там гораздо меньше внимания уделено Деве Марии. Другой текст использовать было нельзя. В дошедших до нас старых молитвословах недопустимые упоминания часто послушно стерты или вычеркнуты. Раздавались все более настойчивые требования того, чтобы заученные молитвы читались по-английски, а не на латыни. Во время Эдуарда VI в утвержденном списке заучиваемых молитв на первый план вышла «Отче наш» на английском языке, а официальный молитвослов стал напоминать более позднюю «Книгу общих молитв» (Book of Common Prayer). При Марии I вернулась латынь и нечто похожее на молитвослов 1545 года. Однако во время Елизаветы I стало ясно, что чтение одних и тех же молитв по памяти или из молитвенника теряет центральную роль в утренней молитвенной практике. Религиозная литература стала напоминать пространные очерки или проповеди с рассуждениями на определенную тему.

Рис. 2. Титульная страница одного из изданий «Книги общих молитв» (Book of Common Prayer)

В 1577 году теоретик педагогики Хью Родс рассказывал детям в своей «Книге о воспитании» (Boke of Nurture):

Понятие утренней молитвы сохраняется, но уже больше нет утвержденного списка слов. Повторение соответствующих доктрине слов поощряло строгость в поведении и веровании. Протестантские же реформаторы стремились к более личному и прямому обращению к Богу. Многие из них стали расценивать заучивание молитв как преграду на пути к эмоциональному и интеллектуальному взаимодействию с христианским посланием. Они считали, что лучше заглядывать себе в душу и подбирать собственные, значимые для себя слова. Они верили, что свободная молитва была более глубоким духовным опытом.