Виталий Раул - Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

Черевин. Быть может, он просто идиот, ведь если всякий вобьет себе в голову убивать царя, а мы станем всерьез обсуждать такое желание…

Михайлов. Нет, генерал, здесь все намного серьезнее. Родители Соловьева, как я понял из его рассказа, были мелкими служащими при каком-то великокняжеском дворе, состарились и стали обычными приживалами. Содержать взрослого сына им стало не под силу, а их бывшие господа от такой чести вежливо отказались. Вот и пошел Соловьев по миру, затаив обиду на монарха и его окружение.

Черевин. Что ж, возможно, все так, но серьезность намерений этого Соловьева надо проверить. Кстати, каким способом он намерен покончить с царем?

Михайлов. Он намерен стрелять в него из пистолета. Оружием он, естественно, не располагает.

Черевин. Скажу вам так, Александр: все это было бы неслыханной удачей, если бы нашелся такой сумасшедший, который пошел бы на покушение по собственной воле. Тщательно продумайте, как объяснить ему вашу бескорыстную помощь. Пока держите его в «черном теле», без каких-либо излишеств. Считайте, что меня вы заинтриговали. Встретимся здесь же недели через три. Надеюсь услышать от вас подробные ответы на мои пожелания. Тогда и примем решение.

Санкт-Петербург. Гостиница «Европейская», № 27.

21 января1879 года.

В номере генерал Черевин и Михайлов.

Черевин. Как там наши подопечные Соловьев и Клеточкин? Надеюсь, все идет по плану, Александр?

Михайлов. Да, все развивается как надо. Вот только Клеточкин, генерал, стоит мне уже очень дорого. Ваша Кутузова оказалась большой мастерицей в карточной игре, и их невинные занятия вытянули у меня больше трехсот рублей. Он уже порывается вернуться в Крым от безысходности.

Черевин ( смеясь ). Ни в коем случае. Скоро ему сделают предложение. Пусть на все соглашается. Я найду способ замолвить словечко. Три сотни – небольшие деньги за такое место. Ну, а что с Соловьевым? Он не передумал?

Михайлов. Он не только не передумал, но еще больше распалился. С юга приехали желающие также стать цареубийцами. Один из них – еврей, другой – поляк. Вопрос выбора героя пришлось вынести на обсуждение. Кандидатура еврея была сходу отклонена из-за боязни возможных погромов. Поляк тоже не прошел, как представитель угнетенной нации. Соловьев оказался самым подходящим и рвется в бой. Когда я ему сказал, что у «Земли и воли» большие проблемы в связи с арестами и вряд ли его благородный порыв будет поддержан, он заявил мне, что будет действовать самостоятельно и обязательно покончит с императором. Требует от меня оружие и яду, чтобы сразу покончить с собой.

Черевин. Отлично, Александр. Тогда готовьте Соловьева, но прежде надо его несколько помыть, причесать и приодеть. Вот вам адресок одного магазина разного платья. Скажете хозяину, что человек из провинции поступает на службу в министерство. Служба не ахти какая, всего лишь для поручений, но вид должен соответствовать. Пусть подберет ему все до мелочей – он знает. Да, и не забудьте фуражку. Она должна быть по форме ведомства. Это важно. Когда приоденете, дайте ему походить в новом облачении несколько времени, чтоб привык. Поняли?

Михайлов. Понятно, теперь об оружии. От Кравчинского остался револьвер английской системы Веблей, крупного калибра, с коротким стволом. Кравчинский отказался от него из-за грохота и отдачи, которые он производит при выстреле. Револьвер пятизарядный и для дела подходит идеально.

Черевин. Хорошо, пусть Соловьев поупражняется где-нибудь в тире, стрелять придется с короткой дистанции.

Михайлов.Хочу вам рассказать, генерал, еще об одном любопытном персонаже. С ним меня свел один мой приятель. Представьте себе польского шляхтича, двадцати лет отроду, которому не дает покоя слава Кравчинского. Он обозлен несправедливым арестом и жаждет прославиться на том же поле, то есть лишить жизни вашего шефа Дрентельна. Нападение, однако, ему хотелось бы совершить верхом на коне, как настоящему рыцарю. Не кажется ли вам, генерал, что это прямой путь к продвижению вашей карьеры?

Черевин. Ценю ваше остроумие, Александр. Если вы уже способны со мной шутить, то свою роль освоили вполне. Что это за тип и почему нападать на Дрентельна он собрался в конном строю?

Михайлов. Его зовут Лион Мирский, он молод, красив и глуп, как пробка. Кроме всего, влюблен без памяти в такую же вздорную особу, как сам. Что мне с ним делать, ума не приложу. Сейчас он упражняется в выездке в тетерсале. Что вы на это скажете?