Рут Гудман - Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века

Науке предстояло опровергнуть комплекс традиционных представлений о сексе и в более серьезном вопросе. Раньше считалось, что для оплодотворения яйцеклетки женщина обязательно должна испытать наслаждение. В качестве доказательства этой мысли приводили тот факт, что мужской оргазм неизменно сопровождается эякуляцией. В 1814 году Самуэль Фарр писал в своем пособии для юристов: «Без сладострастного волнения и плотского наслаждения любовным актом никакое зачатие, вероятно, невозможно». Однако в 1850-е годы врачи в целом согласились признать, что женщина способна зачать, не испытывая оргазма и вообще не получая удовольствия от происходящего. Было обнаружено, что женщина может забеременеть даже после изнасилования. И хотя эти новые представления помогли некоторым женщинам добиться справедливости и получить сочувствие в своем тяжелом положении, самым заметным результатом этих открытий стало усиление общественного давления и требование, чтобы женщины вели себя как бесполые создания не только в девичестве, но и в браке.

Отношение к страсти тоже постепенно изменилось. Доктор Джордж Нэфи в своей работе «Физическая жизнь женщин» (The Physical Life of Women; 1869) сообщил, что некоторые женщины начали открыто гордиться своим отвращением к сексу и равнодушием к любовным переживаниям. В некоторых случаях страсть даже в рамках брака считалась признаком распущенности, что нередко становилось источником непонимания и расстройства для многих пар. Мэри Сиджвик, которая в 1859 году вышла за преподобного Бенсона, признала, что ее представление о себе как о чистой и добродетельной женщине в сочетании с верой супруга в ее «скромную чистоту», во многом послужили причиной всех трудностей их медового месяца: «Как я плакала в Париже!.. эти ночи!»

О власти бесполого идеала косвенным образом свидетельствуют слова писателя Чарлза Кингсли, высказанные им перед встречей и свадьбой с Фанни Гренфелл в 1844 году. Он требовал, чтобы будущая жена «могла разделить со мной все мои страсти» и не была «бесстрастным и равнодушным ангелом». С середины столетия, когда стремление к женской «чистоте» стало устойчивым, представления изменились: теперь уже не мужчины должны были контролировать избыточную сексуальность жен, а женщин призывали ограничивать и сдерживать сексуальные порывы мужей. Мэри Бенсон на склоне лет осознала, что ее муж Эдвард выбрал ее себе в жены в том числе и для того, чтобы уберечь себя от ошибок в любви. Ведь он знал ее с тех пор, как ей было семь лет, и женился на ней, когда ей исполнилось 18 (ему в это время было 30). Он полагал, что ее «скромная чистота» послужит препятствием для его мощного либидо.

В немалой степени женское сексуальное поведение определялось частотой неизбежных беременностей и родов. Страх новой беременности после череды нелегких родов и безуспешных попыток прокормить все больше голодных ртов вызывал у многих женщин боязливое отношение к сексу. Особенно силен этот страх был среди женщин из рабочего класса. Жившая в конце столетия Мэгги Фрайетт, мать троих детей, всеми силами старалась избежать участи собственной матери, которая в свое время произвела на свет 14 человек. Ссылаясь на опыт своей матери, она писала: «Я не хотела, чтобы со мной было так же, поэтому я засиживалась допоздна за починкой одежды… а когда приходила в постель, мой муж уже спал».

Запатентованная в 1843 году в Англии вулканизация каучука значительно улучшила технические характеристики противозачаточных средств. К 1820-м годам презервативы уже имели долгую историю, хотя не в качестве противозачаточного средства, а как способ защиты мужского здоровья. Надетый во время секса презерватив мог уберечь от венерических заболеваний, в частности сифилиса, которого очень боялись многие мужчины. В конце XVIII века в Лондоне открылись два магазина, в которых продавали исключительно презервативы. Их изготавливали из овечьих кишок, перед использованием такие презервативы тщательно вымачивали несколько часов, чтобы сделать мягче и эластичнее, иначе надевать их было совсем неудобно. У основания презерватив завязывали лентой, чтобы надежно закрепить его, а после использования тщательно промывали, сушили и хранили в маленькой шкатулке до тех пор, пока он не понадобится снова. Такие приспособления были удобны для обеспеченного мужчины, имевшего постоянную любовницу или посещавшего один и тот же бордель, если эти посещения были заранее спланированными и неторопливыми. При случайных сношениях воспользоваться презервативом для защиты удавалось редко.