Рут Гудман - Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века

Не менее важным было местоположение ванны внутри дома. Ее старались разместить в самой теплой части дома, обычно на кухне, поскольку нередко это было единственное помещение, где разводили огонь. Дело было не только в том, что принимать ванну намного приятнее в теплой комнате, но и в том, что так вода в ванне дольше не остывала. Для изоляции многие подкладывали под стоящую на холодном полу ванну коврики, полотенца и газеты.

После стольких хлопот казалось вполне разумным использовать одну и ту же воду в ванне всей семьей. Не имело никакого смысла набирать целую ванну для одного человека, когда ему вполне хватило бы для мытья просто кружки теплой воды и таза. Многие матери и жены также находили другое применение воде, оставшейся после купания, и нередко замачивали в ней белье перед днем стирки. Исходя из собственного опыта наполнения викторианской ванны и последующего слива воды, я могу подтвердить, что совсем не хочется устраивать себе такое испытание часто, особенно когда погода была холодной, а дни — короткими.

Рис. 109. Ванна, 1880 г.

Cassell’s Household Guide, 1880.

К концу столетия в домах среднего достатка начали устанавливать стационарные ванны для мытья. Сначала слугам приходилось наполнять их вручную. Воду грели на кухонной жаровне и носили в металлических емкостях наверх, в гардеробную. Приходилось подниматься по лестнице несколько раз, и, конечно, после купания воду нужно было таким же образом унести вниз по лестнице, чтобы вылить. В большинстве домашних хозяйств все это считали пустой тратой времени и денег. Однако с 1870-х годов, когда появилась возможность сделать в доме водопровод, купание стало намного проще, и в домах начали появляться первые отдельные ванные комнаты. За подачу в отдельную ванную горячей воды отвечали колонки с газовым подогревом. Лорд Эрнест Гамильтон был одним из тех, чья семья вложила средства в эти удобства, но, как он вспоминал, купание в его аристократическом детстве в конце 1860-х и начале 1870-х годов оставляло желать лучшего:

Воззвав к источнику горячей воды… я не получил ни скорого, ни хоть сколько-нибудь теплого отклика. Раздалась череда замогильных раскатов, и наконец на свет извергся небольшой поток ржавой воды, густо смешанной с мертвыми мухами и уховертками. Поток продержался еще около пары минут, а затем полностью иссяк. Единственное заметное отличие между горячей и холодной водой заключалось в их цвете, а также в присутствии бренных останков жизни, которые первый поток нес в своих струях. И тот и другой были абсолютно холодными.

Сегодня мы настолько привыкли регулярно мыться в чистых, выложенных кафелем ванных, что невольно думаем, будто и викторианцы, едва получив возможность принимать ванну, ухватились за нее, не оглядываясь. Несомненно ли то, что горячая ванна — это необходимость, в которую стоит вложить деньги? Несомненно ли то, что каждый, кому это было по карману, стремился сразу ее приобрести?

Вовсе нет. Для этого следовало принять во внимание множество практических вопросов. Даже богатые люди не всегда были собственниками домов, в которых проживали. Возможно, богатым жильцам хотелось завести в доме ванную комнату, но домовладелец был готов сделать это только в том случае, если мог повысить стоимость аренды. Прокладка в доме водопроводных труб требовала масштабных работ и денежных затрат и была возможна только в конструктивно прочных и достаточно больших зданиях. Однако у домашней ванны была еще одна популярная альтернатива: общественные купальни.

Думая об общественных купальнях в XXI веке, мы прежде всего представляем себе плавательные бассейны, однако отнюдь не они были изначальной целью создания этих заведений. Первые общественные купальни, возникшие в викторианский период, представляли собой именно то, о чем говорило название: это были места, где люди могли помыться. Они были задуманы для того, чтобы дать доступ к новейшим достижениям личной гигиены тем, у кого не было своей ванной или доступа к водопроводу. В самых первых зданиях общественных купален часто открывали прачечные, чтобы люди могли заниматься еженедельной стиркой в больших раковинах под проточной водой, вместо того, чтобы пытаться решить эту задачу в собственных тесных и плохо оборудованных апартаментах.

Эта идея вызвала интерес благодаря опубликованной в газетах истории женщины из Ливерпуля. В 1832 году, за пять лет до начала правления королевы Виктории, в Британии была эпидемия холеры. Она уносила сотни тысяч жизней, особенно в крупных портовых городах. Миссис Китти Уилкинсон жила на одной из беднейших улиц Ливерпуля со своим мужем Томом. Удивительно, но в их хозяйстве имелась исключительно полезная вещь — отдельный котел, в котором они могли без особых хлопот кипятить воду. Их дом единственный на всей улице был оснащен подобным приспособлением. Когда разразилась эпидемия, Китти и Том вызвались помочь соседям и дали всем им возможность пользоваться котлом, превратив свой двор в сушильную зону и позволив людям стирать у себя в подвале, а затем и на кухне. Все, что они просили взамен, — по 1 пенсу с семьи в неделю на оплату угля и воды. В 1832 году никто доподлинно не знал, как распространяется холера, но многие считали, что частичную защиту от инфекции обеспечивает кипячение одежды и постельного белья. Щедрость и альтруизм Уилкинсонов в этот сложный период вызывали особенное восхищение, поскольку очень многие рабочие одевались на вторичном рынке и спали по многу человек в одной кровати. Китти и ее муж сильно рисковали, открывая свой дом для инфекции, но, несмотря на это, они смогли оказать помощь множеству напуганных семей. Узнав об этой истории, газеты принялись превозносить Китти Уилкинсон — стирка была чисто женским занятием, поэтому вся слава «святой из трущоб» досталась ей, а не Тому. Особенно потрясающим казалось то, что благотворительница Китти сама принадлежала к рабочему классу — ее муж был рабочим и, кроме того, она родилась в Ирландии и эмигрировала в юности. Из всех социальных групп того времени ирландский рабочий-иммигрант занимал самое презренное положение, — и вот появилась она, творившая добрые дела и помогавшая ближним, то есть делавшая то, что средние классы неуверенно признавали своим долгом.