Мэтт Хранек - Часы. Истории культовых марок и их знаменитых владельцев

На моих часах установлена решетка от шрапнели, которая словно рассказывает историю об их предназначении и жизни. В каком-то смысле эта идея трагикомична – тебя изрешетит на войне, зато стекло на часах не пострадает. Но в то же время у этого экземпляра очень серьезная и важная концепция. В ней есть смысл.

В археологии существует термин «материальная культура», который обозначает, что у предмета есть предназначение и история. Поэтому мы можем говорить не только о том, что произошло с человеком, который носил эти часы, но также представляем, что происходило с самими часами – где их сделали, где носили, что они повидали.

Этот экземпляр я не получал в наследство, у меня нет к нему личной привязанности. И, находя на раскопках в Италии монету или кусок керамики, у меня тоже не возникает сентиментального чувства к предмету. Мне нравится представлять истории, связанные с этими артефактами.

Как и большинство иммигрантов двадцатого века, мой дед приехал в Америку в конце двадцатых годов между Первой и Второй мировыми войнами и прошел через иммиграционный пункт на острове Эллис. Но вместо того, чтобы поселиться в Бруклине или Нижнем Ист-Сайде, подобно многим русским и польским евреям, он отправился в Чикаго. Там его уже ждали отец и двое братьев, и все они занялись автомобильным бизнесом. Одной из первых его покупок в США стали часы Elgin.

Я думаю, что для него бренд Elgin символизировал две вещи: Америку – новую жизнь на новой земле – и Чикаго, потому что именно там находился Elgin.

Мой дедушка надевал эти часы только в особых случаях: на свадьбы, бар-мицвы и большие праздники. А потом снова убирал их в ящик. На моей бар-мицве бабушки и дедушки преподнесли мне традиционные подарки: Библию, ручку и немного денег. Но я сказал деду, что на самом деле мне бы хотелось получить в подарок его часы.

Когда он умер, бабушка провела ритуал дарения некоторых его личных вещей, среди них были: перстень-печатка, кольцо со звездчатым сапфиром и несколько хороших часов. К тому времени часы Elgin находились в плачевном состоянии: у них не было ремешка, а на циферблате отсутствовали несколько цифр. Они никому не были нужны. Я думал, какие же они все глупые, ведь эти часы были воплощением всей жизни дедушки! Они словно рассказывают его историю.

С точки зрения денежной стоимости, это самые недорогие часы в моей коллекции. Но для меня они самые ценные. И я ношу их так, как носил мой дед, надевая только в особых случаях.

Эти часы мне подарил Мэтт. Он работал вожатым в лагере, когда мне было 10 лет. Я считал его очень крутым. Мне так хотелось быть на него похожим. Мэтт играл в университетской бейсбольной команде в Техасе, и в то лето он поделился со мной некоторыми своими хитростями. Именно после общения с ним я полюбил флисовые толстовки Patagonia Snap-T, мешковатые шорты и эти часы на ремешке с липучкой. По ним он засекал во время заплывов в бассейне, и я не раз ему говорил, что они потрясающие и очень мне нравятся. Я приезжал в лагерь четыре лета подряд и все это время продолжал восхищаться его часами. В конце последнего сезона в лагере Мэтт мне их подарил.

В лагере я научился ориентироваться на местности, нырять, ходить в походы, устанавливать палатку и разжигать костер. Сегодня, отправляясь в поход, я использую эти навыки, и все они связаны с этими часами, которые служат мне постоянным напоминанием о лучших днях моей жизни на природе.

Как ни странно, но тогда мне больше всего нравился ремешок на липучке. Когда он порвался, я сильно расстроился. Меня печалил тот факт, что вещь, которая должна служить долгое время, быстро пришла в негодность. Мне и сейчас это кажется удивительным. В этих часах есть что-то утилитарное – сам экземпляр и их качество. Это потрясающие, простые, четкие, классические электронные часы. Мне нравится их форма и цветовое исполнение, они лаконичны. Если сравнивать с Casio WR, которые я носил до того, в Ironman больше функций: в них есть подсветка, секундомер и будильник. Будильником в этих часах я, кстати, пользовался довольно долго.