Дмитрий Узланер - Жак Лакан - введение

Тот jouissance , от которого субъект отказался, который был от него отделен через кастрацию, продолжает существовать, но он замыкается в определенных участках. Остаются какие-то крохи этого jouissance – или в эрогенных зонах, или, например, в разного рода феноменах, когда этот jouissance как бы прорывается сквозь стену символического. В частности, поздний Лакан ввел понятие lalangue , когда рассуждал именно об этих прорывах jouissance через цепи означающих. Когда я говорил об означающих, я их всегда описывал как то, что отсылает к другим означающим и так далее. Лаланг же – это такой феномен, когда означающие отсылают не к каким-то другим означающим, но когда они оказываются насыщенными, напитанными, пронизанными jouissance, наслаждением. Будто бы наслаждение прорывается через цепи означающих. Это могут быть какие-то бессмысленные звуки, это может быть произнесение слов, которые не имеют никакого смысла, которые не связаны ни с какими другими означающими, но само их произнесение как будто бы пронизано для субъекта наслаждением.

Короче говоря, на выходе из Эдипова комплекса мы имеем дело с кастрированным субъектом. С субъектом, чье наслаждение было ограничено. С субъектом, который пожертвовал частью своего наслаждения. За это он получил доступ в царство отца, в символический регистр, где отныне он пытается отыскать тот самый символический фаллос. В этом царстве от наслаждения у него остаются лишь какие-то остатки, а само наслаждение мыслится как потерянное, как утраченное.

Такого рода кастрация – символическая кастрация, кастрация символическим порядком, кастрация языком – необходима для успешного развития. Здесь можно вспомнить предыдущую лекцию, в которой я упоминал про выбор без выбора. Я приводил в качестве примера ситуацию с нападением бандита: «Кошелек или жизнь!» Здесь вроде как есть выбор, но на самом деле никакого выбора нет. И символическая кастрация, то есть погружение субъекта в символический регистр, это выбор без выбора, это то, чем невозможно пренебречь, это то, от чего невозможно отказаться. Повторяюсь, если речь идет о нормальном ходе психического становления субъекта. То есть это то, что необходимо пережить, для того чтобы состояться в качестве субъекта.

Выход из Эдипова комплекса оказывается связанным с различными путями сексуации – то есть процессом обретения мужской и женской идентичности. Лакан не рассматривал мужчину и женщину как биологически предопределенные начала. Мужчина и женщина – это две возможные стратегии реагирования на событие кастрации. Предельно упрощая, зафиксирую следующее: мужская стратегия связана со стремлением иметь фаллос, обладать им; женская стратегия связана с тем, чтобы быть фаллосом. То есть мужчина стремится обрести символический фаллос, который сделает его привлекательным в глазах Другого. Женщина стремится стать фаллосом – то есть стать объектом желания для других субъектов, стать тем, чем хочется обладать. Так как речь идет о разных стратегиях, а не о биологической предопределенности, то вполне можно себе представить ситуацию, когда биологический мужчина выбирает стратегию «быть фаллосом», а биологическая женщина, наоборот, «иметь фаллос».

Еще одна особенность мужской и женской сексуации в том, что мужчина в гораздо большей степени погружен в символическое – он определен символическими иерархиями, правилами, системами координат. Женщина тоже находится в символическом, однако одновременно у нее есть доступ к чему-то, что находится по ту сторону символического. Женщина как будто бы не полностью растворена в символическом. Отсюда вытекают знаменитые размышления Лакана о мужской и женской логике. Если мужская логика – это классическая логика с ее четкими правилами, например исключенного третьего: или А, или не-А, и третьего не дано. То женская логика – это логика «не-все», то есть логика, которая предполагает, будто бы это третье все же есть. У мужчины трава или зеленая, или не-зеленая, а женщина в соответствии с логикой «не-все» ведет себя так, как будто бы есть еще какой-то третий вариант помимо «зеленая» или «не-зеленая». Как будто бы «зеленая» или «не-зеленая» – это не все.

На выходе из Эдипова комплекса появляется еще одна инстанция структуры человеческой субъективности – Сверх-Я. У Лакана есть загадочная идея о том, что в основе Сверх-Я лежит императив «наслаждайся!». Я бы хотел пояснить, что же, собственно говоря, имел в виду Лакан, когда сближал Сверх-Я с императивом наслаждения.