Елена Первушина - Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

Царица должна была устраивать обеды для боярынь. За стол гостьи садились в зависимости от степени родства. За соблюдением правил «рассадки» следили не менее ревниво, чем на пирах царя. Чем ближе оказывалась та или иная боярыня к царице, тем большее влияние она могла на нее иметь.

Если царице нужно было куда-нибудь ехать (обычно — на богомолье), окна ее кареты или зимний возок закрывали со всех сторон плотной тканью. В церкви царицы стояли в особых местах, завешанные легкою тафтою, но все равно присутствовать здесь в это время разрешалось только самым близким к царской семье людям.

Милославская Мария Ильинична мать царевны Софьи

Другой путешественник — барон Август Мейерберг, побывавший в Москве при царице Марии Милославской, матери нашей героини, — рассказывает, что «за столом государя никогда не являлись ни его супруга, ни сын (Алексей Алексеевич), которому тогда было уже десять лет, ни сестры, ни дочери его. Уважение к сим особам столь велико, что они никому не показываются. Из тысячи придворных едва ли найдется один, который может похвалиться, что он видел царицу или кого-либо из сестер и дочерей государя. Даже и врач никогда не мог их видеть. Когда, однажды, по случаю болезни царицы, необходимо было призвать врача, то прежде чем ввели его в комнату к больной, завесили плотно все окна, чтоб ничего не было видно, а когда нужно было пощупать у ней пульс, то руку ее окутали тонким покровом, дабы медик не мог коснуться тела. Царица и царевны выезжают в каретах или в санях (смотря по временам года), всегда плотно и со всех сторон закрытых; в церковь они выходят по особой галерее, со всех сторон совершенно закрытой. Русские так благоговеют пред своею царицею, что не смеют на нее смотреть, и когда ее царское величество садится в карету или выходит из нее, то они падают ниц на землю». Этот обычай кажется стародавним, заведенным еще пращурами. Но на самом деле затворницами царицы стали не так давно — сказывались последствия Смутного времени.

Царица могла быть неграмотной. Ее могли обучать дома, но «сдавать экзамены» ей, конечно, не приходилось. Священные книги ей читали, молитвы она знала наизусть. Однако что касается дочерей Алексея Михайловича, то они получили хорошее образование.

Им давал уроки Симеон Полоцкий — сподвижник Алексея Михайловича, один из образованнейших людей своего времени, духовный писатель, проповедник, богослов, поэт, драматург, переводчик и придворный астролог. Софья училась вместе со своими братьями и была не просто грамотна, но и начитанна, владела несколькими иностранными языками.

Симеон Полоцкий

«Терем московских царевен раскрыл свои двери для мужчин, — пишет историк М. Помяловский. — В числе первых, проникших в эти запретные прежде покои, был известный Симеон Полоцкий. Он давал уроки царским дочерям, и Софья была одной из усерднейших его учениц». Симеон давал уроки и другим царевнам, но все же, видимо, выделял Софью. Именно ей он подарил свою «Псалтырь рифмотворную» — сборник стихотворных переводов псалмов для Алексея Михайловича. Книгу украшала миниатюра с изображением царя Давида, а на первых страницах помещено посвящение Софье в серебряной узорчатой рамке.

На другой книге Симеона — катихизисе под заглавием «Венец Веры» — стихотворное посвящение, обращенное непосредственно к Софье:

Затем Полоцкий сообщает, что царевна, узнавши о том, что сочиняется эта новая книга, «возжелала сама ее созерцати и еще в черни бывшу [черновую] прилежно читати» и приказала переписать и переплести для себя. Симеон восхваляет милосердие царевны, говорит, что оно елей и что елей мудрым девам необходим бывает.