Александр Дюма - Жорж

Ночью прибыло подкрепление — матросы, посланные капитаном Гамеленом; их размещают на четырех французских кораблях, где оказалось почти тысяча четыреста матросов и сто сорок две пушки. Едва ли не сразу после их размещения капитан Дюперре посадил на мель свою флотилию; таким образом, каждый корабль подставил врагу один борт и лишь половина судовых пушек вскоре примет участие в готовящемся кровавом празднестве.

В два часа пополудни фрегаты «Волшебница» и «Ифигения» появляются у начала прохода, соединяются с «Сириусом» и «Нереидой» и все четыре корабля идут против нас. Два из них сели на мель, два стали на якорь, имея в общей сложности тысячу семьсот матросов и двести пушек.

Наступает торжественный и напряженный момент, когда десять тысяч зрителей, расположившихся на холмах, увидели, как четыре вражеских фрегата приближаются, даже не поднимая парусов, только благодаря слабому напору ветра, дующего в снасти; численное превосходство позволяет им чувствовать себя уверенно, и они выстроились на расстоянии менее половины пушечного выстрела от французской флотилии, в свою очередь подставив неприятелю один борт; как и мы, сев на мель, они заранее отрезали себе путь к отступлению.

Началась борьба не на жизнь, а на смерть: львы и леопарды схватились и принялись терзать друг друга бронзовыми клыками и ревом огня.

Наши моряки, менее терпеливые, чем французские гвардейцы при Фонтенуа, первыми подают сигнал к битве. У бортов четырех кораблей, на носу которых развевались трехцветные флаги, появляется полоса дыма, в то же время раздается рев семидесяти пушек и ураган огня обрушивается на английскую флотилию.

Англичане отвечают почти тотчас, и тогда завязывается, с перерывами лишь на расчистку палубы от обломков рангоута и мертвых тел и перезарядку пушек, одна из тех смертных схваток, каких со времен Абукира и Трафальгара еще не засвидетельствовала морская летопись. Вначале можно было подумать, что преимущество на стороне врага, так как первые залпы англичан срезали шпринги «Минервы» и «Цейлона» и огонь двух кораблей велся в значительной части вслепую. Но под командованием своего капитана «Беллона» берет на себя все, отвечая стрельбой сразу четырем английским судам: рук, пороха и ядер хватает на всех; словно действующий вулкан, она беспрерывно извергает огонь в течение двух часов, пока «Цейлон» и «Минерва» устраняют полученные повреждения. Эти корабли, стремясь наверстать упущенное время, в свою очередь принимаются рычать и кусаться, вновь нападая на врага, который было отвернулся от них, чтобы сокрушить «Беллону»; боевой строй восстанавливается по всей линии.

Тогда же капитан Дюперре замечает, что «Нереида», уже поврежденная тремя залпами французской флотилии при форсировании прохода, ослабила стрельбу. Тотчас был отдан приказ усилить обстрел и не давать ей ни малейшей передышки. В течение целого часа на «Нереиду» обрушили шквал ядер и картечи, надеясь, что она спустит флаг, но, поскольку флаг оставался на месте, обстрел продолжался, круша ее мачты, сметая все с палубы, пробивая подводную часть, пока, испустив предсмертный вздох, не замолчала ее последняя пушка. Теперь «Нереида», оголенная, как понтон, оставалась в неподвижном безмолвии смерти.

В то время, когда капитан Дюперре отдавал приказание своему помощнику Руссену, ему в голову попадает картечная пуля и опрокидывает его в батарею; поняв, что он опасно ранен, быть может даже смертельно, Дюперре зовет капитана Буве, передает ему командование «Беллоной», приказав взорвать четыре корабля, но не сдаваться, затем пожимает Буве руку и теряет сознание. Никто не заметил этого момента: Дюперре не покидает «Беллону», его заменяет Буве.

К десяти часам стемнело настолько, что приходилось стрелять без наводки, наугад. В одиннадцать огонь прекратился, но наблюдавшие с берега люди понимали, что это всего лишь передышка, и оставались на своих местах. В самом деле, в час ночи появилась луна и при ее бледном свете битва возобновилась.

Во время передышки «Нереида» получает подкрепление, в батарее заменяются пять или шесть разбитых пушек; фрегат, который считали мертвым, был всего лишь в агонии; он приходит в себя, подает признаки жизни и снова атакует нас.

Тогда Буве посылает лейтенанта Руссена на борт «Виктора», капитан которого ранен. Руссен получает приказ снять «Виктора» с якоря, подойти к «Нереиде» вплотную и разбить ее всей своей артиллерией, прекратив пальбу только тогда, когда фрегат будет уничтожен.