Владимир Шигин - Наваринское сражение. Битва трех адмиралов

Над Синопской бухтой развевались русские флаги. В итоге Синопского сражения турки потеряли пятнадцать судов из шестнадцати. Потери неприятеля превышали три тысячи. Русская эскадра потеряла убитыми 37 человек…

Едва смолкли последние залпы, как на пароходе «Одесса» прибыл на синопский рейд вице-адмирал Корнилов. Подойдя на пароходе к «Марии», Корнилов поднялся на борт линейного корабля.

– Поздравляю вас, Павел Степанович, с победой! – обнял он друга. – Вы оказали большую услугу России и прославили свое имя в Европе!

– Нет-с, – покачал головой скромный Нахимов. – Это все дело рук Михаила Петровича Лазарева!

Известие о синопской победе вызвало бурю восторга по всей России. Вице-адмирал Нахимов был награжден Георгиевским крестом 2-й степени, младшему флагману Новосильскому было присвоено звание вице-адмирала, а командир героического «Парижа» Истомин стал контр-адмиралом. Получили награды и другие участники сражения.

А затем в Черное море вошел огромный паровой англо-французский флот. Началась героическая оборона Севастополя. Экипажи затопленных кораблей с пушками и абордажным оружием были сразу направлены на создаваемые бастионы. Там неотлучно находились и Корнилов с Нахимовым. Они же назначили своего младшего товарища контр-адмирала Истомина командиром важнейшей оборонительной позиции города – Малахова кургана.

Душой обороны Севастополя стал Корнилов. Его, как и Нахимова, видели всюду. Скромный Нахимов, не раздумывая, признал старшинство своего младшего товарища и помогал ему во всем, не зная ни сна, ни отдыха.

В чем же главная заслуга вице-адмирала Корнилова? Да прежде всего в том, что именно он вдохнул веру в защитников брошенного на произвол судьбы города, именно он сумел задать столь высокий дух патриотизма и мужества, что его с лихвой хватило до конца обороны. Сошедшие по его приказу на берег моряки привнесли на бастионы то особое отношение к выполнению своего долга, каким во все времена славился наш флот. Бастион воспринимался ими не иначе, как корабль, ведь командовали там их же командиры кораблей, а служба правилась согласно морскому уставу по боцманским свисткам. А потому дрались моряки за бастионы, как за свои корабли, на которых ни при каких обстоятельствах нельзя спускать Андреевского стяга. Впоследствии с каждым днем обороны количество матросов на бастионах из-за больших потерь уменьшалось, но их боевой дух и морские традиции оставались неизменными.

Подойдя к городу, союзники начали окапываться и устанавливать осадные батареи. И вот грянуло 5 октября – день первой генеральной бомбардировки Севастополя. Едва началась пальба, Корнилов и Нахимов были уже на линии огня. Объезжая под выстрелами линию обороны, они встретились на Пятом бастионе. Затем Корнилов поспешил на Малахов курган. Мог ли кто тогда знать, что адмиралы видятся в последний раз?

Буквально через час только что прибывший на курган Корнилов будет смертельно ранен ядром в пах. Упав наземь, он успеет еще прошептать подбежавшим к нему офицерам:

– Отстаивайте же Севастополь!

Буквально на следующий день матросы выложили из ядер на месте гибели адмирала памятный крест. Позднее же здесь будет поставлен памятник: умирающий Корнилов, показывающий рукой на раскинувшийся у подножия кургана город, а ниже его слова, обращенные к потомкам: «Отстаивайте же Севастополь!» А сам Малахов курган матросы станут теперь называть не иначе, как Корниловским бастионом.

«… Будем держаться до последнего. Отступать нам некуда – сзади нас море. Всем начальникам я запрещаю бить отбой; барабанщики должны забыть этот бой. Если кто из начальников прикажет бить отбой, заколите такого начальника, заколите барабанщика, который осмелится ударить позорный бой. Товарищи, если бы я приказал ударить отбой, не слушайте, и тот подлец будет из вас, кто не убьет меня…» Из обращения В.А. Корнилова к гарнизону Севастополя.

Из рассказов капитан-лейтенанта Асланбекова: «Нахимов, узнав о гибели Корнилова, поехал проститься с ним и, войдя в зал, где лежало его тело, стал целовать мертвого Корнилова и горько плакать».

По распоряжению Нахимова останки Корнилова погребли во Владимирском соборе подле могилы Лазарева. Глядя, как опускают гроб, Нахимов сказал:

– Здесь хватит места еще на одного. Этим третьим буду я!

Как отмечают современники, вице-адмирал не желал пережить обороны Севастополя, твердо решив погибнуть здесь, но не отступить…