Любовь Воронкова - Сын Зевса (Дилогия)

- А я помню.

- Значит, ты там был?

- Все равно что был. Учитель так хорошо рассказывал об этом!

Гефестион вздохнул:

- Кажется, я в это время был занят другим. Все хотел положить Неарха на обе лопатки. Но он был такой ловкий!

- А учитель говорил, что это самая славная для эллинов битва, потому что они не со своими бились, а защищали свою родину от варваров…

Они подъезжали к Афинам. Широко раскрыв глаза, Александр жадно всматривался в чистую утреннюю даль. Большая округлая скала Гиметт, чем ближе они подъезжали, тем выше поднималась к небу, сухая, облитая пурпуром цветущего тимьяна, защитная крепость города Афин.

Вот уж и стены города видны на пологом склоне скалы, и красная черепица крыш…

- А что это блестит над городом? Будто звезда. Что это?

- Это богиня Афина, - ответил Антипатр, - охраняющая город. Это ее копье блестит.

- Она из золота?

- Нет, из бронзы. Это Фидий ее поставил.

- Я знаю.

Александр знал об этом великом ваятеле, знал его трагическую судьбу, - Аристотель рассказывал о нем и о его творениях. Но выслушать рассказ - это одно, а увидеть - совсем другое. В груди возник холодок счастья - теперь он все это увидит! Все увидит!

В афинском государстве еще не было спокойствия. Возделанные поля пустовали. А возле городских стен теснилось множество поселян, сбежавшихся сюда со всем своим добром. Тут стояли повозки с одеждой, с хлебом, с вином, с оливками… Дремали быки во всей упряжи - их хозяева еще не знали, куда тронуться: вернуться ли домой на равнину, или бросаться в город под защиту городских стен. Невдалеке паслись стада овец и коз. Женщины с детьми сидели в тени повозок, варили на кострах пищу…

Увидев посольство, все они - и мужчины, и женщины, и дети - сгрудились у края дороги.

- Едут заключать мир!

- Мир будет! Мир будет!

- Смотрите - это Александр, сын царя! Это Александр, который разбил фиванцев…

- Да он же еще совсем молодой!

- Такой молодой… а уже полководец!

Александр ехал впереди, приподняв голову, чуть склонив ее по своей привычке к левому плечу.

- Все еще не идут по домам, - проворчал в бороду Антипатр, - боятся, не верят, а вдруг да придем разорять… Видишь, и стены починили.

Александр изо всех сил старался сохранять величавое спокойствие. Но тут же забывал об этом и, как мальчишка, оглядывался по сторонам. Он в Афинах!

В узких жарких улицах, среди глухих безоконных стен одноэтажных домов, тоже теснился народ. Многие уже следовали за посольством, гурьбой бежали полуголые мальчишки, полные восторга и любопытства.

Нынче никто не работал. Поселяне, испугавшись войны, бросили поля, ремесленники оставили мастерские, горшечники не разжигали печей… Ведь мир с македонянином еще не заключен, и еще неизвестно, за что браться - за деревянную свою соху и гончарный круг или за копье и колчан со стрелами…

На улицах чадили жаровни, синий дымок волочился над головами. Харчевни дышали густым душным паром, запахом жареной рыбы и чеснока. Всюду шум, суета, говор.

Но приближались македоняне, и все умолкали, все замирали на месте, провожая взглядами царских послов. Даже рабы-водоносы, которые только что бранились и толкались возле каменного колодца, забыли о своей работе и стояли неподвижно с кувшинами на головах.

Выехали на площадь, окруженную множеством зданий. Дома под черепичными кровлями жались друг к другу. И всюду на площади тесно - так тесно, что в иных местах и не пройти, - стояли мраморные статуи богов и героев.

В голубой тени портиков, украшенных синим и красным орнаментом, прогуливались богатые афинские граждане, скрываясь от солнечного пекла. Александр заметил, как непринужденны и красивы их движения, как изящно лежат складки их длинных одежд…

- Это Агора? - негромко спросил Александр. - Это здесь выступает Демосфен?

- Нет, - ответил Антипатр, - это рыночная площадь. Взгляни туда - видишь, там торговые ряды. А собранья у них чаще всего бывают на Пниксе. Это другая площадь, на холме.

- Вот на том холме?

- Нет. Это холм бога Арея. Там собирается ареопаг. Судят разных преступников.

- А это, перед нами, Акрополь?

- Да.

Александр поднял голову к Акрополю, Отвесная темно-серая скала, по которой карабкаются тускло-зеленые кусты и кое-где на уступах обгоревшими факелами стоят кипарисы. Такие же темные, серые стены наверху, на краю скалы. Александру показалось, что они наклонены внутрь, словно боятся рухнуть вниз с крутизны. А над этими мрачными стенами, как радостное видение, поднятый к небу Акрополь, светящийся теплым мрамором своих торжественных колонн… Александру захотелось немедленно соскочить с коня и побежать по тропе, огибающей холм Акрополя, и ступить на мраморную лестницу, и подняться туда, войти в этот прекрасный мир, где, как думал Александр, живут эллинские боги!