Владимир Поселягин - Варяг

Причина такого решения была ещё в одном деле, а оно произошло до того, как я купца вычислил. Как бы это описать без матерных интонаций? В принципе я к церкви ровно отношусь, раз опиум для народа ему нравится, то пусть оболваненные ходят в эти здания с куполами. По моему мнению, церковь нужна только для малодушных людей, сильным духом поддержка со стороны непотребна, по себе знаю, но тут Церковь – столп. При необходимости даже посадников с постов смещают, а то и князей. Бывали прецеденты. Как вы думаете я отреагировал, когда ко мне на подворье нагло, толкнув ногой калитку, вошёл такой поп, которому, наверное, ходить было сложно с задранным носом. Немного преувеличил, однако понятие частной территории и частной жизни ему было незнакомо. Он, узнав у дворовых, что это именно я инспектирую башню и подвесной мост – все работы были закончены, и я их принимал, – задрал голову и гулким голосом начал снизу вопрошать. Мол, почему в церковь не хожу, почему десятину не плачу, и всё в таком же духе. Я аж онемел от такого нахальства. Тати на дороге меньше наглости имеют, когда людей грабят, чем это чудо в рясе.

Я, наверное, спустился быстрее, чем мой мат сверху достиг поверхности земли. Взял за шкирку это чудо, довёл до калитки и лично оформил ему выпускной билет. Захлопнул калитку и, развернувшись, обнаружил какое-то напряжение, разлившееся в воздухе. Не сразу, но я понял, в чём дело, и скривился в досаде. Дворня, казачки и старые воины как-то нехорошо восприняли моё поведение, и особенно ту грубость, какую я проявил к священнику. Не припомню, чтобы грубость была, я же сдержался и не пинал его тело до ворот, как хотелось, а вежливо вывел за шкирку. Однако моё поведение испортило отношение людей. Казачки метались между мной, благодарность у них ко мне была, и правилами, привитыми им, – попов не трогать.

В общем, я просто плюнул на всё и распродал все производства, подворье, ну и трофеи из двух ушкуев и ладьи. Казачков отправил в дружину, справа у них хорошая, воевода их принял. Я только всё огнестрельное оружие забрал. Старики тоже вернулись в казармы. Прохладно мы попрощались, что есть, то есть. Да и зачем мне вообще было оседать тут? Понимаю же, что личная собственность не для меня, особенно если учесть возможный очередной провал в прошлое. Всё своё ношу с собой. Ну а то, что схроны делаю, так это на всякий случай, вдруг так же постепенно буду в будущее уходить, а то всё прошлое и прошлое, вот и подготавливаю себе возможность безбедно жить.

Подворье купил араб-торговец. Очень ему моя башня для наблюдения за ночным небом понравилась, я за это с него даже больше содрал, чем рассчитывал. А перед отплытием и с купцом разобрался, который мне лесопилку спалил. По закону возвращать долг мне было тупо лень, так что выбил нычку его. Кубышки на чёрный день были у всех купцов. Этот не исключение, у него их аж три было. Пока тот на собственных кишках раскачивался на ветке дерева на опушке, не так и далеко от дороги, я ночью посетил и прибрал все кубышки, а сегодня отплыл. Баркас был гружён, все добытые мной денежные средства, а также ювелирка, были на борту. По пути сделаю схроны, несколько, всё спрячу.

Вот так и вышло, что после возвращения из Орешка, задержался в Новгороде я всего на пять дней. Снова без имущества, кроме баркаса, и снова только ветер рядом со мной радостно подталкивает в парус. А нравится мне быть вольным бродягой, и чего я сразу подворье не продал? С другой стороны, схрон в кабинете не нашёл бы, да и других приключений не было бы.

Ильмень встретил меня неласково, высокие волны били в борт, и я с некоторым беспокойством посмотрел на темнеющее небо, которое заволокло тучами. Подумав, свернул к устью реки Мета. Ладно, в Киев не пойду, а направлюсь всё же в Москву. Путь этот труднее, особенно для моего судна, в некоторых местах проходить придётся по краю, слишком большим было моё судно для местных волоков. Ничего, что-нибудь придумаем, инженер я по местным меркам или нет? Главное, на мель не наскочить, иначе беда. Осадка-то у моего судёнышка приличная.

Вот так я и ушёл в русло Меты и двинул вверх по течению. Недалеко ушёл, едва к берегу успел приткнуться, удобная заводь попалась, как совсем стемнело, и хлынул проливной дождь. Я даже промокнуть насквозь успел, пока над открытой палубой натягивал тент, ну и чехол на пушку. Когда всё сделал, проверил лодку, её тоже к берегу уткнул. Стянув мокрую одежду, я с палубы прыжком ушёл в воду. Хорошо, что лето, благодать. Вода прохладная. Я бы даже сказал – ледяная. Но для северных территорий Руси нормально. Нравилось мне купаться. Причём, похоже, мне одному, местные купаться особо не любили, дети плескались на мелководье, но купальщиков я ни разу не видел. При всей своей любви к Христу, местные жители имели просто детское доверие к древним сказаниям. Кикимора под воду утащит и нечто подобное. Некоторые, конечно, умели плавать, рыбаки, например, но единицы. В бане охотно русский люд мылся. Но не в реках или озёрах.