Александр Тамоников - Отряд бессмертных [сделано из исходника, правда, без необходимых по тексту междустрочных интервалов (интонационных разрывов между абзацами)]

— Раненых они добивают, княжич! — проговорил Бессонов.

— И все одно аккуратнее.

Дружинники пошли к оврагу.

Тут Горбун и Балаш подтащили к княжичу связанного татарина.

— Кто это? — удивился Савельев.

— Да тот самый господин, который устроил для себя второй шалаш. Не спал, видать, гаденыш, услышал шорох, хотел бежать, да на меня нарвался, — ответил Горбун. — Ну а я ему в морду. Связал потом. — Ратник посмотрел на свой кулак и добавил: — И чего это он отлетел как чучело, даже саблю свою потерял? Бил-то я слегка.

Княжич усмехнулся.

— А если бы со всей силы врезал, то голова этого господина отлетела бы прямиком вот сюда.

— Может, так и случилось бы. Но коли тебе не нужен этот басурман, то я добью его.

— Погоди. Это всегда успеем. Пусть пока поживет.

Неожиданно зашевелился еще один окровавленный татарин.

— Глянь, княжич. — Балаш указал на него. — Этот вот тоже выжил.

— Лукьян, посмотри, как он ранен. Если серьезно — руби, нет — подыми!

— Понял.

Выжившим оказался повар Бакшан. Он с ужасом смотрел на русских богатырей.

— У него всего лишь порез на руке, чуть выше локтя.

— Это кто ж так его бил, что нанес лишь царапины? Ладно, — сказал княжич. — Что бог ни делает, все к лучшему.

Тут из оврага показались пленники. Впереди шли мужики, которые тащили на себе обезумевшую и не реагирующую ни на что женщину. За ними шагали бабы и дети. Все они на минутку присели на краю оврага, осознали, что свободны, бросились к княжичу, упали перед ним на колени.

— Ну что вы, люди, не надо так.

— Спаситель ты наш, назовись, дабы мы могли молиться за тебя и твоих ратников.

— Дмитрий я, люди добрые. И встаньте с колен.

Радость тоже иногда сводит человека с ума. Невольники, теперь уже бывшие, поднялись, немного успокоились.

Но тут безумная женщина, смотревшая на все отрешенно, увидела связанного Анвара. Что-то блеснуло в ее глазах. Красивое лицо исказила гримаса ненависти. Она подскочила к пленнику и стала бить его своими маленькими кулаками.

Княжич, видя это, приказал:

— Воины, оттащите женщину!

Гордей Бессонов без труда поднял Марину.

К ней вернулся рассудок, и она крикнула:

— Отдайте мне его. Это он убил моего сына.

Бессонов и другие воины посмотрели на Савельева.

— Вот оно что. Подведите ее ко мне.

Бессонов сделал это.

— Велико твое горе, женщина. Как звать тебя?

— Марина. — Она указала на связанного Анвара. — Это он отрезал голову моему сыну. У малыша болел животик, он плакал, досаждал проклятым басурманам. Их главарь обещал мне прислать знахаря, а отдал этому поганцу. Вот он и вылечил ребенка, собака. Отдай мне его воевода, а потом убей меня. Не хочу жить.

— Грешно так говорить, Марина.

— А резать младенцев не грешно?

— Успокойся. Он понесет заслуженное наказание.

Голос подал повар банды:

— Господин, прошу не убивать меня. Я знаю, что еще сделал Анвар.

— Кто? — Княжич повернулся к пленному татарину, легко раненному в руку.

— Он. — Повар ткнул пальцем. — Это Анвар, помощник Надира.

— И что же он сделал?

— Он еще убил мужика в деревне, хотел снасильничать его жену, лишил жизни и бабу, и ее дочку. А еще Анвар зарезал стариков.

Ратники и невольники угрожающе загудели.

— Смерть собаке! — крикнул кто-то.

— Смерть! — проговорили уже несколько человек.

— Поднять его! — приказал княжич.

Воины подняли Анвара и поставили его перед своим воеводой.

— Погулял, пес? — спросил княжич и всадил в него железный взгляд.

Татарин неожиданно рассмеялся и ответил на русском:

— От души погулял, воевода. Много неверных порезал. За это мне будет рай на небесах.

— Княжич, да этот пес издевается над нами. Убей его! — выкрикнул какой-то воин.

— Тихо! — Савельев поднял руку, сблизился с Анваром и проговорил:

— Рай, говоришь, ждет тебя? А разве туда попадают воины, лишившиеся оружия в бою?

— Вы захватили меня не в бою.

— Ну да, на игрищах. Значит, много наших людей убил?

— Много. Баб, мужиков, стариков, детей, чтобы выродилось ваше неверное племя.

Крики усилились, все требовали прикончить татарина.

Княжич же не спешил.

— Я обязательно убью тебя, поганый шакал, — заявил он. — Ты умрешь быстро, если скажешь, где находится стан мурзы Захира. Будешь молчать — отдам этой женщине, сына которой ты убил, и всем невольникам. Они будут тебя на куски рвать, а ты — молить о скорой смерти. Выбирай.

— Ничего я тебе, неверный, не скажу. — Анвар плюнул, и его окровавленная слюна попала на носок сапога Савельева.