Жозеф Рони-старший - Борьба за огонь. Повести

Гав дежурил у входа в пещеру, - была его очередь сторожить. Он дремал от усталости, его внимание пробуждалось лишь при каких-нибудь внезапных шумах, при новых или усиливающихся запахах, при порывах ветра. Им овладело оцепенение, поглотившее все, кроме чувства опасности. Пробежала сайга - это заставило его поднять голову и оглядеться: вдали показался чей-то массивный силуэт, который двигался покачиваясь. Тяжелые и в то же время гибкие конечности, крупная голова, заостренная книзу, какое-то странное очертание туловища, схожее с человеком. Это медведь, - Гав знал пещерного медведя, великана с выпуклым лбом, который мирно жил в своей берлоге, пасся на своих пастбищах и питался растительной пищей. Только сильный голод мог принудить его к нападению на животных. Но тот, что приближался, не походил на пещерного медведя. Гав окончательно убедился в этом, когда увидел его, освещенного луной: сплюснутая голова сероватой масти, в походке чувствовалась уверенность, жестокость и хитрость плотоядных животных: это был серый медведь, соперник крупных хищников. Гав вспомнил рассказы своих соплеменников, бывавших в горах. Серый медведь справляется с зубром и буйволом и перетаскивает их с такой же легкостью, как леопард антилопу. Его когти одним ударом могут распороть грудь и живот человека; он может задушить лошадь и не боится ни тигра, ни рыжего льва. Старый Гун полагает, что серый медведь уступает только льву-великану, мамонту и носорогу. Однако сын Сайги не испытал того внезапного страха, который внушал ему обычно тигр. Встречаясь неоднократно с пещерным медведем, он считал всех медведей добродушными и бесхитростными. Это воспоминание успокоило молодого воина, но вскоре поведение приближавшегося зверя внушило ему подозрение. Гав подбежал к вождю. Ему стоило только коснуться его руки, и высокая фигура Нао появилась из мрака пещеры.

- Чего хочет Гав? - спросил Нао.

Гав протянул руку по направлению к вершине холма. Лицо вождя выразило изумление.

- Серый медведь!

Нао обвел взглядом пещеру. Поблизости было несколько валунов, которыми можно было загородить в нее вход. Нао подумал о бегстве, но отступление было возможно только в сторону водоема, где медведь легко мог их настигнуть. Оставалось единственное средство - забраться на дерево. Серый медведь не лазает по деревьям, но зато он способен караулить под деревом бесконечно долго, да к тому же поблизости не было деревьев с толстыми ветками.

Заметил ли зверь Гава, присевшего на корточки, или он просто возвращался в свое логово после длительного путешествия? Но пока Нао размышлял об этом, медведь уже спускался по крутому откосу холма. Здесь он поднял голову, понюхал влажный воздух и пустился бежать рысью. Воины подумали было, что он удаляется от них, но зверь остановился как раз у того места, где скала была более доступной. Отступление было отрезано. У верховьев реки выступ обрывался, скала становилась неприступной; в низовьях пришлось бы бежать на виду у медведя: он успеет перейти узкую речку и загородить дорогу беглецам. Оставалось только ждать, пока зверь уйдет или нападет на пещеру.

Нао разбудил Нама, и все трое принялись загромождать вход в пещеру валунами.

После некоторого колебания медведь решил переплыть реку. Он не спеша достиг берега и взобрался на выступ скалы. По мере того как он приближался, все отчетливее вырисовывалась его мускулистая туша; иногда при свете луны сверкали его зубы. Нам и Гав дрожали от страха. Любовь к жизни наполняла их сердца; сознание своей слабости затрудняло дыхание. Нао тоже был встревожен. Он знал силу противника и понимал, что медведю понадобится немного времени, чтобы умертвить трех человек; его толстая кожа, кости, подобные граниту, были почти неуязвимы для дротика, топора и рогатины.

Вскоре перед входом в пещеру выросла стена из валунов, осталось незакрытым лишь небольшое отверстие в рост человека. Когда медведь подошел близко, он, рыча, наклонил голову и удивленно оглянулся. Он давно уже почуял людей и услышал шум, производимый их работой, но он никак не ожидал найти закрытым вход в свою берлогу, где он провел столько лет. Он смутно уловил связь между появлением препятствия и теми, кто занял его обиталище. Почуяв запах слабых животных, которыми он рассчитывал полакомиться, он не выказал им ни малейшей осторожности. Он потягивался, освещенный луной, расправлял серебристую грудь, покачивал остроконечной мордой. Затем вдруг беспричинно и зловеще зарычал. В беспокойстве встал на задние лапы, - в этой позе он казался огромным волосатым человеком, только с чересчур короткими ногами и чрезмерно развитым торсом, - и двинулся к пещере.