Георгий Свиридов - Чемпион флота

Стервятник, развернувшись, решил повторить налет, но на этот раз у него ничего не получилось. Он промазал, бомба упала за кормой, взрывом подняв высоченный столб морской воды. Эсминец ловко увернулся, резко прибавив ход, а зенитчики не промахнулись и всадили пару снарядов в брюхо самолета, разворотив все его нутро.

— Получай, гадина!

Тяжелая черная железная птица с белыми крестами на крыльях неестественно клюнула носом и, не сбавляя скорости, оставляя за собой сине-серый дымный шлейф, рухнула в морские волны и гулко взорвалась, разбрасывая во все стороны обломки…

— Тут тебе не Париж, враз получил по сопатке! — выкрикнул зенитчик, довольный результатом стрельбы. — Только суньтесь к нам!

А немецкие самолеты, прекратив бомбежку эсминца, как-то все разом отвалили, и сделав круг над тем местом, где рухнул в море и взорвался, ушел в пучину сбитый зенитчиками бомбардировщик, над растекающимся жирным маслянистым пятном и плавающими в волнах обломками самолета, развернулись и ушли в сторону Крыма.

На эсминце радовались успеху, радовались своей победе.

— Знай наших! — грозили вслед стервятникам кулаками.

Но моряки даже не предполагали, какой непоправимый урон нанесли немецкой морской авиации. Они сбили, они угробили знаменитого командира эскадрильи, прославленного аса, отличившегося во многих воздушных сражениях, топившего и успешно бомбившего боевые корабли английского, французского, бельгийского и других флотов. На его победном счету были и наши потопленные транспортники и поврежденные корабли. А тут вдруг на тебе! Бац — и готово! Какой-то русский эсминец, который еще и воевать-то как следует не научился, неотесанный Ванька из Рязани, чуть ли не лаптем махнул и попал… Простить этого гитлеровцы не могли. Не прошло и часа, как со стороны крымского берега черной стаей появились немецкие самолеты.

На лидере «Ташкент» еще не успели прийти в себя после успешного боя. Оказывали помощь раненым, задраивали пробоины, сгребали с палубы немецкие пули и осколки разорвавшихся снарядов, приводили зенитные пушки, еще не остывшие после стрельбы, в боеспособное состояние.

Эсминец, развернувшись, подошел к месту гибели «Армении» и стал подбирать уцелевших, барахтающихся в холодных волнах моря людей, поднимать их на палубу.

Резко и властно зазвучал сигнал воздушной тревоги.

— Все по местам! Приготовиться к бою!

И началось жуткое огневое пекло, такое адское светопреставление, какого уцелевшие в том бою и выжившие в войну моряки никогда больше не видели за все четыре года боевых сражений. Они навсегда запомнят это пасмурное ноябрьское утро и всю свою последующую жизнь, вспоминая или рассказывая о нем, каждый раз будут мысленно заново переживать перипетии смертельного поединка лидера «Ташкент» с полусотней озверевших стервятников.

Бомбы и снаряды сыпались на эсминец со всех сторон, словно в небе трясли гигантскую грушу и с ее ветвей сыпались и сыпались железные, несущие смерть плоды. Море вокруг эсминца кипело и бурлило от взрывов, и боевой корабль, казалось, не плыл, не маневрировал, а чудом двигался среди обступивших его со всех сторон гигантских водяных столбов и фонтанов, которые мгновенно вырастали и опадали, обрушиваясь на «Ташкент». А он, с пеной на носу, снова и снова выныривал из пучины и находил себе единственно счастливый спасительный путь в этом фантастически странном живом лесу.

Беспрестанно, не замолкая ни на минуту, гулко гремели скорострельные зенитные пушки, отражая атаки пикирующих бомбардировщиков. Непрерывно надсадно били счетверенные пулеметы. Многие раненые, взяв в руки винтовки, кто с колена, а кто и лежа, кое-как приспособившись, стреляли по налетающим самолетам. И лишь те, кто, как Алексей Громов, был тяжело ранен и потерял много крови, лежали без сознания, ничего не ощущая, не зная, что же происходит, бредили и стонали…

Зенитчики вели такой ураганный огонь, что докрасна накалялись стволы. Краснофлотцы сбрасывали с себя форменную робу, мочили в холодной морской воде, прикладывали ее к пушкам, охлаждая раскаленные стволы, и продолжали пальбу.

Попали в один самолет, он взорвался и развалился в воздухе на куски, которые посыпались на корабль и в море. Сбили второй, и он, оставляя в небе дымный след, камнем скатился в воду. Подбили третий. Странно ковыляя, он отвалил в сторону и потащился к спасительному берегу Крыма. А бомбардировщики, как стая разъяренных ворон, с надсадным воем и ревом моторов все пикировали один за другим.