Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

С вокзала лихач взял резво, и лейтенант с удовольствием откинулся на мягкие подушки сидения. Подковы звонко били по булыжной мостовой. Мимо проносились пестрые вывески лавок и трактиров, тротуары, наполненные рабочим людом. Над Обводным каналом протяжно звучали фабричные гудки. У моста через Фонтанку пришлось задержаться, дорогу загородили ломовые извозчики, груженные бочками и кулями для лавочек Сенного рынка. Самой реки было почти не видно из-за многочисленных барок с кирпичом и дровами, рыбных садков и дебаркадеров. Куда-то спешивший чумазый буксир отчаянно свистел, с трудом пробирался между ними, тянул за собой плоты.

После долгого отсутствия было видно, как изменился город. На месте прежних домишек и пустырей появились целые кварталы многоэтажных домов. Здесь, на недавней окраине, строительные леса можно было увидеть на каждом шагу. В это солнечное апрельское утро Санкт-Петербург предстал не в классических пропорциях и державном величии столицы Российской империи, а в гуле и дымах делового промышленного города. «Сердце индустриальной России», как недавно написали о нем «Биржевые ведомости».

Копыта мягко застучали по торцам. Этими шестиугольными деревянными плашками мостились центральные улицы столицы, и по ним экипажи шли бесшумно и плавно. Теперь ехали мимо элегантных дворцов высоких особ и солидных банков, а в зеркальных витринах фешенебельных магазинов отражались редкие прохожие. В этих кварталах деловая жизнь начиналась не в столь ранний час.

Малолюдность прямых проспектов чем-то напоминала палубу корабля, когда все закреплено по-походному, а команда стоит по местам в орудийных башнях, у машин и механизмов. Радость от встречи с любимым городом как-то померкла, сменилась беспокойством. Срочный вызов из Главного Морского штаба мог означать все что угодно.

— Ваше благородие, вот и Адмиралтейство, — повернулся к седоку бородатый лихач. — Куда прикажете подавать?

— Прямо к главному подъезду.

Массивная дубовая дверь с ручками, надраенными до нестерпимого блеска, плавно растворилась. Рослый швейцар с нафабренными бакенбардами и завесой медалей на широкой груди принял шинель, из-под мохнатых бровей стрельнул маленькими глазками, оценил выправку и стать молодого офицера. С почтением проводил к канцелярии. Навстречу появился служитель с палкой в руках.

— Николай Васильевич Воронин? Следуйте за мной, милостивый государь. — И далее заскользил по малиновой ковровой дорожке, по беломраморной лестнице, по широким коридорам. Мимо скульптур древних богов и героев, прославившихся боевыми подвигами на морях. Каждый, кто взглянет на них, должен запомнить — в созвездии великих морских держав Россия по праву занимает одно из первых мест.

В небольшом зале служитель указал на кресло, расплылся в сладкой улыбке.

— Вас просят побыть здесь.

Ждать пришлось долго. Время от времени мимо проходили чиновники с пачками бумаг, незнакомые офицеры, из коридора раздавались приглушенные голоса. Солнечные пятна медленно двигались по стене, высвечивали на потемневших от времени картинах окутанные пороховым дымом фрегаты с продырявленными ядрами парусами, их расписанные золотом кормовые украшения и огромные яркие флаги. Маленькие фигурки моряков в разноцветных мундирах, размахивая старинными пистолями и саблями, лезли на абордаж. «Интересно, лет через сто, как будут художники изображать морские сражения», — подумал лейтенант.

Вспомнились прошлогодние осенние стрельбы, когда опробовали новые дальномеры. Ни тебе клубов дыма, ни позолоты, только серые тени кораблей у самой черты горизонта. Ну, а когда доведут до ума подводные миноносцы, некоторые их называют подводными лодками, и они начнут принимать участие в боях? Тогда художникам придется просто писать гребни волн да столбы разрывов…

Но опять и опять возвращалась мысль — зачем вызвали в это здание, где размещались штабы, службы и ведомства, вот уже двести лет решавшие судьбы российского военного флота. В памяти перебирал годы учебы в Морском корпусе, 4 кампании на кораблях, службу на берегу. От начальства замечаний и взысканий не имел. Значит, что-то другое?

Лейтенанту для получения следующего чина положено проплавать на кораблях не меньше, чем пятьдесят восемь месяцев. Если до сорока семи лет столько не наберешь, подавай в отставку. Ну до этого срока еще служить и служить. Если же быть честным, то надо признаться, уже есть опыт и хватка, многотрудное морское дело пришлось по душе и многое получается неплохо. Поэтому все сильнее хочется и самому стать на мостик. Не вахтенным — командиром корабля.