Ростислав Кинжалов - Странствование Суэмбахамона

Стоявший рядом с ним Баал-Шамим, словно угадавший мысли фиванца, вздохнул и произнёс:

— Вот где хотел бы я кончить свои дни! Если разбогатею, то обязательно поселюсь здесь и выстрою себе прекрасный дом вон там, — он указал рукой на северный склон холма. — Подумать только, что Карт-Хадашту всего тридцать лет. Он ещё совсем младенец, этот город. Но он вырастет и превратится в гиганта. Со временем он перерастёт и свою мать — могучий Тир. Поверь мне, господин, этому новорождённому суждено большое, может быть, даже великое будущее!

Когда корабль приблизился к гавани, Суэмбахамон заметил, что природа словно позаботилась о безопасности Карт-Хадагдта со стороны моря: везде поднимались крутые, почти недоступные утёсы. Вход в гавань — единственное удобное место для высадки — легко можно было защитить двумя — четырьмя башнями. А уязвимая часть — подход с материка — уже был укреплён защитной стеной.

Когда «Цалим Баал» и «Амон доволен» вошли в гавань, то Суэмбахамон поразился числу стоявших там кораблей. Да, город несомненно расцветёт, если уже сейчас он привлекает к себе стольких торговцев!

Финикиянин сразу же сошёл на берег, а Суэмбахамон остался на борту. Он наблюдал за деловой суетой, царившей в гавани, и впервые за путешествие почувствовал усталость и скуку. Нет, он не рождён для торговли! Мысль о том, что он должен вот так же бегать, пересчитывая тюки и мешки, потея от усердия, показалась ему отвратительной. Может быть, ему и суждено быть странником, но торговцем он не станет никогда! Напрасно он, вельможа по рождению и званию, опустился до участия в таких низменных делах, лучше было бы по — прежнему давать мореходу деньги, а самому оставаться в стороне. Со вздохом пошёл он в свою каюту.

Через два часа, однако, его настроение изменилось. Явился Баал-Шамим, сопровождаемый вежливым молодым человеком — придворным царя Карт-Хадашта. Последний с низкими поклонами объявил египетскому вельможе, что его господин приглашает Суэмбахамона к себе в гости на всё время пребывания в городе. Очевидно, Баал-Шамим за эти два часа успел сделать многое.

Переодевшись в праздничное одеяние, Суэмбахамон вместе с придворным — его звали Адгербаалом — отправился в город.

Чем выше они поднимались по склону холма, тем шире и величественнее становился вид на окрестности. Сине — зелёные воды залива, золотой песок кос, кое — где врезавшихся в них, молодая зелень дубов — всё привлекало взоры Суэмбахамона. На ходу он сорвал травинку и, растерев между пальцами, с наслаждением нюхал её. Сказывалась тоска по земле, порождённая долгим плаванием.

Царь, — или, вернее, князь Карт-Хадашта принял египетского гостя с необычайным радушием:

— К нам не так уж часто попадают такие знатные лица. А вельможу, занявшегося торговлей, я вообще встречаю первый раз в жизни! Благополучие и расцвет нашего города целиком зависят от торговли, — он на мгновение запнулся и добавил тоном примерного ученика, — и от нашего владыки царя Тира, конечно! Поэтому мы рады приветствовать у себя такого гостя, как ты!

Князь сдержал слово. Гостю было отведено во дворце три комнаты и приставлено к нему несколько расторопных слуг. Суэмбахамона развлекали изо всех сил: несколько пиршеств, на которых выступали настоящие тирские танцовщицы, жонглёры и акробаты, загородные прогулки.

Один раз ему даже показали невиданного зверя пустыни: на длинных, словно ходули, ногах покоилось мешковатое туловище со странным горбом посередине [6] Верблюд был неизвестен древним египтянам. . Маленькая голова на причудливо изогнутой шее мерно покачивалась в такт шагам. Финикияне называли его «гимел». Больше всего поразило и развеселило фиванца своеобразное поведение животного: когда слуга нарочно разозлил его, гимел двумя меткими плевками залил дерзкого с головы до ног клейкой зеленоватой слюной.

— Гимел — неоценимый помощник при странствиях в пустыне, — объяснил Адгербаал, всюду сопровождавший Суэмбахамона. — Он ест самые жёсткие колючки и может обходиться без воды семь — восемь дней. Он чувствует приближение песчаной бури за несколько часов. К езде на нём, правда, надо привыкнуть, потому что его размашистый бег вызывает у седока чувство качки, совсем как на морском корабле. Не хочет ли господин испытать быстроту и надёжность гимела?