Борис Акунин - Доброключения и рассуждения Луция Катина

Телятников перекрестился на старообрядческие иконы и заключил:

– Так-то, сударь. Вы меня старинным человеком назвали, а я гляжу в будущее. Ибо как было на Руси испокон веку, так и останется. Иначе то уже не Русь станет, а сего Господь не попустит.

Воевода терпеливо дождался, когда закончится теоретический разговор, и перешел к практике:

– Услуга за услугу. Я вас свел с господином бароном, он отрекомендует вас нужной персоне, а вы уж подумайте не только о своем перед государыней гостеприимстве, но и о городе. Сами знаете мои обстоятельства. Денег нет, одни недоимки.

– Десять тыщ дам, а боле не просите. Синбирск – не моя забота.

Корзинин заспорил:

– Побойтесь бога, мало! Одна пристань, куда ее величество прибудут, тысяч в пять встанет! А оштукатурить, покрасить дома на Смоленском спуске и Московской улице! А ковры постелить, а гирлянды с фестонами! Не погубите!

– Десять тысяч, – отрезал Телятников. – И то лишь из благодарности к господину депутату.

– Не нужно тратиться на ковры и гирлянды, этим царицу не удивишь, – медленно сказал Катин, забарабанив по столу пальцами. У него заработала мысль. – Господа члены комитета, хочу предложить вам прожект, который понравится ее величеству больше всяких пышностей. И расходов самые пустяки.

Счастливейший миг в истории Синбирска. Благонамеренный заговор. Происшествие в храме Юстиции

Полугодом спустя, 5 июня 1767 года, весь цвет Синбирского края – знатнейшие дворяне, именитое купечество, духовенство с иконами и несколько нарядных поселян почтенной наружности – выстроился чинной шеренгой на Смоленском спуске перед новенькой пристанью, которая еще пахла смолой и стружкой. Глядели все в левую сторону, ожидая, когда из-за мыса покажется высочайшая флотилия. Верховые чуть не поминутно докладывали о ее следовании, и предвкушать оставалось недолго.

На саму пристань взошли только воевода и депутат.

Афанасий Петрович, багровый от волнения, не мог стоять на месте, всё оборачивался назад.

– Да где же граф Семен Васильевич? Ведь я просил его привезти из дому золотое блюдо для ключей от города! У Семен Васильича французский кафтан хорош, и туфли с алмазными пряжками!

Сам воевода был в потертом мундире и начищенных до зеркального блеска, но старых сапогах. Хорошо изучивший местного начальника Катин понимал смысл этой странности. Провинция считалась бедной, задолжала в казну подати, и воеводе выглядеть богато не следовало. За пышность отвечал Семен Васильевич Шереметев-шестой, крупнейший помещик провинции, но его сиятельство где-то задерживался.

– Верно, мост через Свиягу еще не починен. Я вам говорил, – спокойно молвил Катин, мало заботясь о золотом блюде.

Все минувшие месяцы он неустанно разъезжал, знакомясь с нуждами Синбирщины и собирая наказы от дворянства. Ни в одном месте не провел больше двух дней подряд, а все же теперь знал положение дел много лучше воеводы.

– Ох, беда! На что ж ключи положить?

Бригадир побежал на берег рысцой, хотя солнце палило нещадно. Лето с самого начала выказывало намерение быть беспримерно жарким.

Так и получилось, что при появлении эскадры Катин стоял на причале в монументальном одиночестве. С первого корабля, царственно выплывшего на самый стрежень, не могли не увидеть статную фигуру в приметном бирюзовом камзоле, посему наш герой, чувствуя себя представительствующим за весь Синбирск, расправил плечи и приподнял над головой шляпу, по торжественному случаю украшенную плюмажем.

Весь состав флота был в доскональности известен.

Впереди следовала двухмачтовая галера «Тверь», везущая императрицу. За нею галера «Севостьяновка», личное судно фаворита, нареченное в честь его поместья, и еще «Казань», отведенная для остальных братьев Орловых. Далее корабли иностранных послов и свиты, целых четыре кухонных судна, плавучий госпиталь, барки для охраны, слуг, припасов, лошадей, карет – одним словом, целая армада.

– Пали, пали! Погубить захотел, ирод?! – отчаянно заорал Корзинин артиллерийскому начальнику, со всех ног несясь обратно на пристань.

Но раньше зазвонили церковные колокола. Гарнизонные пушки ударили с опозданием, нестройно – давненько не доводилось стрелять. Окутались дымом и борта галер – государыня отвечала Синбирску на приветствие.