Кэролин Ларрингтон - Скандинавские мифы - от Тора и Локи до Толкина и «Игры престолов»

Вероятное изображение битвы Хьяднингавиг. Атака с моря наталкивается на сопротивление наземной армии; посередине женская фигура. Разрисованный камень Лэрбру Стура Хаммарс I, Готланд

Провокаторша Гёндуль – это, конечно, Фрейя. В одной поэме говорится, что на ее совести половина погибших, а в поздней версии истории ее вынуждает спровоцировать конфликт Один, который забрал ее ожерелье Брисингамен и пообещал вернуть только на таких условиях. В других вариантах сказания сама Хильд – валькирия, и нет нужды вводить в повествование Гёндуль, чтобы толкнуть Хедина на предательство. В самой старинной версии Хильд готова стать посредником между отцом и любовником, но Хёгни поднимает в ответ один из роковых мечей (судя по названию Дайнслейф, «наследие Дайна», выкованный гномами), который обязан отнять жизнь, если извлечь его из ножен; битва становится неизбежной. Хильд любит обоих мужчин так сильно, что не может вынести ситуацию, когда один убивает другого; отсюда и постоянное оживление павших, которые не способны остановиться.

В отличие от Вёльсунгов с их одержимостью сокровищами и местью, эти герои стремятся обрести славу в путешествиях и завоеваниях, в верной службе конунгам, зачастую проявляя сообразительность и способности к стратегии. Как замечает отец Хервёр, дева-воин отличается от большинства других женщин и мужчин, поскольку способна востребовать причитающееся ей даже у мертвых. Однако все герои скандинавских сказаний, о которых шла речь в главе 4и главе 5, уверены, что найдут путь в Вальхаллу после смерти, присоединившись к эйнхериям – героическим мертвецам, которые будут сражаться на стороне богов во время Рагнарёка. Битва Хьяднингавиг служит своего рода образцом такого сражения благодаря способности Хильд воскрешать мертвецов. В заключительной главемы увидим, как приходит Рагнарёк, и узнаем, что за ним последует.

Как мы уже знаем, Один пожертвовал глаз колодцу Мимира, чтобы получить знания о будущем. Он, как одержимый, постоянно искал новые возможности добыть сведения о мире. «Прорицание вёльвы» приводит ответ пророчицы Одину о прошлом и будущем. Многое из того, о чем пойдет речь в этой главе, известно из ее речей. Но Одину помог и Вафтруднир; несмотря на предостережение Фригг, бог отважно отправился на встречу с ним и вошел в чертоги великана:

Вафтруднир откликнулся на призыв бога, предложив своего рода соревнование в мудрости со своими ставками: «Голову мы, / гость мой, назначим / ставкою в споре!». Бог и великан обменялись таинственными речами о далеком прошлом, об истории богов, о будущем – событиях Рагнарёка. Соревнование в мудрости – нелегкое дело, поскольку собеседники стремятся не столько научиться друг у друга, сколько подловить противника, и оба должны знать достаточно, чтобы понять, не солгал ли другой. В конце состязания Один, кажется, услышал все, что хотел знать о Рагнарёке, и он завершает разговор своим любимым типом вопроса, на который нет ответа:

Вафтруднир понимает, что игра закончена, потому что ответ знает только сам Один. Поэма завершается именно так; мы предполагаем, что Вафтруднир готов был заплатить головой, но взял ее Один или нет – неизвестно.

Зачем Один ввязался в такой поединок, рискуя собственной жизнью ради простой проверки информации, которой и так уже обладал? Одна из вероятных причин – навязчивая потребность удостовериться, перепроверить, неизбежна ли судьба. Есть ли шанс, что во Вселенной есть кто-то мудрый, знающий другое окончание истории, другую версию будущего? Придется ли Одину встретить волка и стать его добычей? Обязательно ли должен мир погрузиться в пламя, прежде чем уйти на дно моря? Как нам известно и как раз за разом слышит бог в ответ на свои вопросы, Рагнарёк неизбежен. Признаки разрушения мира уже появились, и хитроумные вопросы Одина показывают, что как минимум один важный шаг к концу уже сделан: Бальдр, самый светлый из богов, погиб.