Алексей Громский - Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами

Ни экономическая мощь, ни военное превосходство, ни успехи в сфере высоких технологий не смогли обеспечить СССР роль гегемона, поскольку народы “подчиненных стран”, несмотря на общую социалистическую доктрину, не смогли признать над собой власть государства, которое не имело тотального превосходства над ними в идеологическом отношении. Это было связано не только с тем, что среди “вассалов” Советского Союза оказались государства с гораздо более древней и богатой историей, такие как Китай, а также государства, сформировавшиеся на почве европейской культуры, как, например, Польша и Чехия, не говоря уже о ГДР, но прежде всего с тем, что евразийский гегемон в силу догматической идеологии не смог адекватно отреагировать на вызовы времени и предложить этим нациям ничего, сопоставимого с опытом, имевшим место в современных культурных процессах Запада» [3] Национальная политическая энциклопедия. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://politike.ru/, свободный… .

Впрочем, в силу того что Бзежинский явно предвзято относился и к СССР, и к России, следует уточнить ряд нюансов. Во внешней политике Советская Россия, как и сейчас Российская Федерация, никогда не была настолько напориста, агрессивна и последовательна, как США. В Штатах же внешняя экспансия помимо доктрины собственной избранности, или, как она еще называется, «доктрины явного предназначения», подкреплена самим устройством экономики, которая не может адекватно существовать без внешней экспансии и постоянного захвата новых рынков.

У СССР с его плановой экономикой никогда не стоял так остро вопрос выживания через захват новых рынков. А следовательно, и распространения идеологии. Только на начальных этапах становления Советской Республики была сформулирована идея мировой революции и глобального коммунизма как условия жизни и деятельности социалистических государств. Но, как было сказано выше, уже с приходом Сталина к власти от этой идеи фактически отказались.

Все вышеизложенное важно для понимания того, что картина мира, предлагаемая ООН, никогда за всю историю существования Организации не была реализована хотя бы в какой-то значимой части. Функции ООН как регулятора по большому счету остаются весьма ограниченными. И видимость успешной и продуктивной деятельности Организация Объединенных Наций может создавать только в периоды «геополитического затишья», когда конфликты между крупными политическими игроками не обостряются.

Очередным таким затишьем для Организации стало крушение СССР. Однако на сегодняшний день, даже по мнению американских экспертов, Россия восстановила свой статус сверхдержавы. И налицо очередное глобальное идеологическое противостояние. Кстати, это объясняет, почему таким шоком было избрание президентом США в 2016 году Дональда Трампа. Он, как минимум на уровне публичных выступлений, не вписывался в либерально-толерантный проект, говоря о снижении уровня вмешательства США во внешнеполитические процессы.

При этом, как мы помним, сверхдержава – это всегда распространитель в первую очередь идеологии. И здесь, хотя бы в общих чертах, необходимо указать, какую идеологию Россия предлагает миру. Это идея «многополярности». Что интересно, это во многом именно концепция ООН. С равноправием, принципами консенсуса и невмешательства – или же вмешательства, в том числе и военного, с согласия принимающей стороны, как это происходит последние несколько лет в отношениях России и Сирии.

Но вот в чем нюанс: мировое сообщество, критикуя ООН, доверяет России фактически с той же идеологической платформой во внешней политике. Достаточно посмотреть на темпы вступления государств в альянсы и союзы, инициированные РФ. Почему? Потому что у России хватает сейчас и ресурсов, и мобильности для практической реализации идеологических постулатов «многополярности». И что отдельно играет против ООН – данная организация сейчас не просто не выполняет собственные постулаты, но игнорирует их невыполнение со стороны стран Запада. Что подрывает доверие к ней именно в массовом сознании.

Такой подробный разговор об идеологии, повторимся, важен для нас именно в историческом ключе. Поскольку после Первой мировой войны, в межвоенный период, начался расцвет самых разных политических движений, которые выдвигали глобальные идеологические проекты. Это и демократическая модель Запада, и национал-социализм гитлеровской Германии, и социализм СССР. Эти глобальные проекты в какой-то момент вступили в фазу открытого противостояния. И тогдашняя Лига Наций по факту не смогла противопоставить этой конфронтации ровным счетом ничего.