Леонид Млечин - Сумерки вождей

— Вы вызывали главного редактора «Правды». Он приехал, ждет.

Сталин сделал жест рукой, который можно было истолковать как приглашение: пусть войдет. Когда редактор «Правды» Леонид Федорович Ильичев вошел, вождь в одиночестве прогуливался по кабинету. Он пребывал в прекрасном настроении. Заговорил, хитро улыбаясь в усы:

− Хочу порекомендовать вам одного молодого автора. Может, он, несмотря на свою молодость, заинтересует «Правду». А он, поверьте, просто гений. Вот он написал статью. Она мне понравилась. Сколько у нас молодых и талантливых авторов, а мы их не знаем! Кто-то должен изучать кадры, кто-то должен привлечь хороших талантливых людей. Когда я редактировал «Правду», мы искали молодых авторов.

Он взял со стола рукопись и протянул ее главному редактору центральной партийной газеты. Ильичев, выпускник Института красной профессуры, переведенный вождем из журнала «Большевик» в газету «Известия», а затем и в «Правду», старательно шевеля губами, быстро ее прочитал. Дойдя до последней страницы, увидел внизу знакомую подпись — Сталин.

Леонид Федорович с воодушевлением на лице поднялся:

− Товарищ Сталин, мы немедленно останавливаем печать газеты, сейчас наберем и заверстаем эту замечательную статью в завтрашний номер.

Вождь сам радовался тому, как он ловко разыграл главного правдиста.

− Ну что, удивил? − довольно спросил он.

− Удивили, товарищ Сталин, — охотно подтвердил Ильичев.

− Талантливый молодой человек?

− Талантливый, − со всем пылом согласился Ильичев.

− Ну что же, печатайте, коли так считаете, − великодушно разрешил вождь. — Пришлите мне верстку, я по старой памяти сам ее вычитаю и выправлю.

Главный редактор «Правды», пятясь, покинул сталинский кабинет.

Оставшись один, Сталин подошел к окну, всматриваясь через стекло: нет ли на земле следов, не подходил ли кто-то чужой к дому? Он запретил сгребать снег — на снегу скорее разглядишь следы. Все ветки на расстоянии полутора метров от земли спилили, чтобы просматривалась вся территория парка. Сталин смертельно боялся покушений. Терзаемый страхом, ночь проводил, просматривая поступавшие к нему бумаги.

Плохо быть одному.

А он один с тех пор, как застрелилась Надежда. Одна пуля из «вальтера», и жизнь переломилась.

Когда-то давно он предложил выпить за Надю и горько добавил:

— Как она могла застрелиться?

Кто-то из родственниц осуждающе заметил:

— Как она могла оставить двух детей!

Сталин прервал ее:

— Что дети! Они ее забыли через несколько дней, а меня она искалечила на всю жизнь.

Хотя вождь и должен быть одиноким.

Великим и непостижимым.

И женщине не место рядом с ним.

Люди должны считать, что он думает только о государстве.

Старшая сестра Надежды — Анна Сергеевна Аллилуева − после войны вдруг взяла и написала воспоминания. Кто ее просил? О себе решила напомнить? Думала сделать ему приятное? Дура. Для всех советских людей он бог, а свояченица позволила себе описать, каков он в жизни.

Пришлось посадить.

Велел дать пять лет.

Потом распорядился увеличить до десяти.

По его заданию советские экономисты трудились над текстом нового учебника — «Политическая экономия». Авторов Сталин подбирал сам.

Будущий секретарь ЦК и министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов рассказывал, как в воскресенье вечером с женой отправился в Театр оперетты. Он обожал музыку, мальчиком ходил в церковный хор, мог пропеть десяток опер и помнил наизусть около сотни романсов.

Его нашли в зрительном зале:

− Товарищ Шепилов, вас срочно просят позвонить.

Он набрал номер секретариата генсека. Его соединили со Сталиным. Вождь пребывал в хорошем настроении, благодушно поинтересовался:

− Говорят, вы в театре? Что-нибудь интересное?

− Да, такая легкая музыкальная комедия, − осторожно ответил Шепилов.

Сталин демонстрировал исключительную любезность:

− Если вы в состоянии оторваться, может быть, приедете?

Сталин одну за другой читал главы нового учебника по политэкономии, сам правил текст. Свои замечания разослал членам ЦК. Через две недели в десять часов вечера Сталин собрал авторов учебника и видных партийных экономистов — специалистов в области политэкономии социализма, науки, которой никогда не существовало. Вождь щедро поделился с ними своими научными открытиями:

— В капиталистических странах банки способствуют разорению трудящихся и обнищанию народа. У нас деньги и банки имеют другие функции… Наши предприятия могут быть рентабельными, могут быть и совсем нерентабельными. Но последние у нас не закрываются. Для наших предприятий достаточна и минимальная прибыль, а иногда они могут работать без прибыли…