Владимир Соболь - Воздаяние храбрости

Он был одет в ту же форму персидских артиллеристов, в какой Новицкий видел его последний раз, – широкие белые шаровары, темно-синяя куртка с красным воротником и обшлагами. Только куртка была расстегнута, а черную баранью шапку и красный же кушак он оставил где-то поблизости. Еще не взглянув на Сергея, он мотнул головой, показывая девушке в сторону потайной двери. Та схватила части одежды, которые успела снять, и шмыгнула мимо кровати, уже не заботясь о красоте походки. Новицкий подумал, что Кемпбелла здесь знают и опасаются. Как только она исчезла, британец заговорил.

– Дорогой Серж! – Узкое, свирепое лицо Кемпбелла, порой напоминавшее Сергею заточенный к бою клинок, сморщилось и разошлось в неподдельной улыбке. – Как я рад увидеть вас снова!

Он вдруг сбросил улыбку и заговорил резким тоном человека, привыкшего распоряжаться:

– У нас есть полчаса. Она подождет за стенкой, вместе с моей Мириам. Думаю, оставшегося времени вам хватит, чтобы снять напряжение…

Ему показалось, что Новицкий покачал головой, и он предостерегающе поднял палец:

– Не пренебрегайте необходимым. Глупышка может обидеться, пойдут ненужные разговоры.

– О нашей встрече она не проговорится? – спросил Новицкий.

– Нет, – без тени сомнения ответил Кемпбелл. – Она же не захочет, чтобы ее зашили в мешок и зарыли на свалке. Впрочем… впрочем, рано или поздно это непременно случится.

Сергей кивнул понимающе.

– Чрезмерное знание отягощает жизнь человека.

– Точно, – опять расплылся в улыбке Ричард. – Царь Соломон был человеком мудрым. Его… корреспонденты работали в полную силу. И послал он их в землю Ханаанскую…

– Мне кажется – это уже другой эпизод той же книги, – возразил, улыбаясь, Новицкий.

– Возможно, – легко согласился Кемпбелл. – Отец Виктор в Хэрроу всегда сетовал, что я не тверд в знании текстов. Но Аллах с ними! Расскажите, как вы ушли из аула. Судя по лезвию, мой подарок вам пригодился.

– Еще как! – воскликнул Сергей и наскоро пересказал Ричарду обстоятельства своего избавления и, не удержавшись, добавил еще рассказ о последствиях: гибели Зейнаб и своей стычке с отчаянным и могучим Абдул-беком.

Кемпбелл слушал внимательно и только сокрушенно помотал головой, когда Новицкий описывал смерть жены.

– Я сочувствую вам, дорогой Серж, – произнес он самым сердечным тоном, на который, кажется, был способен. – Жаль, что вам не удалось отомстить этому негодяю. Бек – человек страшный. Десять дней мы ехали вместе по Кавказским горам, и меня не оставляло ощущение, что я путешествую рядом со страшным зверем. Тигром, львом, леопардом. Сейчас он настроен мирно, но в любой момент может по случайной прихоти просто взмахнуть мощной лапой и – конец!

Новицкий вспомнил мощную фигуру Абдул-бека, на несколько секунд заслонившую остальной мир, снова увидел воочию, как играют солнечные лучи на лезвии высоко поднятого кинжала, и – промолчал. Вся часть его жизни, что была связана с дагестанским беладом [10], еще ныла и кровоточила. Смерть Бетала и Мухетдина, тяжелые раны Атарщикова и Темира тяготили его сознание, его совесть, не давали до сих пор вздохнуть в полную силу, расправить плечи. Что же до Зейнаб, то он просто запретил себе думать о ней как о мертвой. Тысячу раз прав был Мадатов, сказал он себе опять – в сотый, наверно, раз, – что не разрешил ему открыть гроб. Теперь он видел лишь тоненькую легкую фигурку, словно летевшую над узкими и грязными улочками чеченского аула, над осыпями горных склонов, над самой жизнью его, Сергея Новицкого, надворного советника, подполковника русской армии, тайного агента некоего секретного департамента.

Он встряхнулся и заметил, что Ричард смотрит на него с симпатией и участием. Конечно же, Кемпбелл через своих людей и в горах, и в Тифлисе знал его жизнь совершенно во всех подробностях. Плохо то, что у него, Новицкого, до сих пор нет таких надежных осведомителей хотя бы в Тебризе. «Попросить Дика поделиться частью своей так широко расставленной сетки», – подумал он, улыбнувшись в душе, но тут же оборвал неподходящие мысли, поскольку не знал, что же может предложить он взамен… И в эту секунду Кемпбелл заговорил:

– Хочу предупредить, Серж, – вас собираются убить в ближайшие дни.

С той минуты, когда мальчишка извлек из-за пазухи рваного халатика сломанный нож, Новицкий ожидал подобного сообщения. Кемпбелл не стал бы вызывать его на ночное свидание, рискуя собственной головой, если бы не собирался сообщить экстраважное. И все-таки как не был готов Сергей к любым неожиданностям, как не настраивал он себя, при слове «убить» тело его внизу живота превратилось в большой ледяной комок. Отчаянным усилием воли он заставил себя разжать зубы и постарался, чтобы голос его звучал спокойно, даже слегка насмешливо.