Владимир Соболь - Воздаяние храбрости

– Я ожидал встретить вас здесь. Но – не в таком качестве.

Кемпбелл довольно засмеялся и присел рядом.

– А хорош маскарад? Иногда гляну случайно в зеркало и – пугаюсь… Я был когда-то артиллеристом в армии его Величества короля Англии. Теперь обучаю тому же искусству солдат его Величества шаха Ирана. Я хороший инструктор, Серж. Видели, как они палят в цель?

– Чуть больше половины мишеней двумя залпами, – начал было Новицкий, но Ричард его перебил.

– Еще год назад они умудрялись оставить все щиты невредимыми. А в дульных каналах, – он поднялся и похлопал по пробке, запиравшей жерло орудия, – в дульных каналах разве что вороны не вили гнездо. О! Что я вижу! Эта вещь кажется мне знакомой.

Новицкий искоса поглядывал на Кемпбелла, колупая грязь, присохшую к ободу, коротким ножичком, который только что достал из кармана.

– Дайте-ка посмотреть.

Новицкий, так и оставшись на корточках, отдал англичанину нож – белая рукоять из кости и лезвие, обломанное на треть.

– Пригодился?

– Да, – коротко ответил Сергей.

Он хотел бы рассказать Кемпбеллу, как ночи напролет скреб глину вокруг кольца, к которому его приковали умельцы горного аула, но сейчас время и место встречи не располагали к длинным рассказам.

– Я возьму его на память, – полуутвердительно сказал Кемпбелл.

– Он ваш, – ответил Новицкий и вспомнил, как скользнуло оружие к нему в рукав бешмета, когда они с Ричардом пожимали друг другу руки под бдительным взором одноглазого Зелимхана.

– Я рад, что он сослужил свою службу, – коротко заключил Кемпбелл и направился прочь от орудия. – Пойдемте, Серж. На нас и так слишком многие обращают внимание…

Сергей протянул руку к мальчишке, но тот отпрыгнул и снова убрал нож за пазуху.

– Мне его дал один человек, – зачастил постреленок так, что Новицкий больше угадывал слова, нежели слышал. – Высокий человек с голубыми глазами. Очень любит девочек. А потом любит поговорить.

Сергей усмехнулся.

– Я тоже дам тебе нож. Целый, с лезвием в два раза длиннее, чем этот. А ты отведешь меня в дом, где живут красивые девочки. И куда ходят мужчины, которые любят поговорить.

Мальчишка хихикнул.

– Все мужчины любят поговорить о том, как они делают это с девочками. Но ты можешь не беспокоиться: я отведу тебя в правильный дом.

– Я бы не доверился этому шакаленку, – послышался глухой, напряженный голос.

Сергей оглянулся. Темир вышел из тени и, чуть подволакивая ногу, приблизился на два шага. Руки он держал за спиной так, чтобы в любую секунду мог выхватить пистолеты, заткнутые за пояс.

– Кто подослал тебя, отродье шайтана? – спросил он негромко, глядя в упор на пришельца.

Мальчишка оскорбился, вспылил, но кричал также вполголоса, чтобы не привлечь внимания стражников:

– Это твоя мать заглядывала шайтану под хвост. А тебя рожала, отвернув голову, чтобы не умереть от страха и отвращения. В навозе ты появился на свет, в навозе живешь, запивая мочой лепешку коровы…

– Хорошо, хорошо! – рассмеялся Сергей, останавливая Темира; тот уже готовился схватить нечестивца. – Ты ответил, и мы тоже услышали. Дай пистолет, Темир. Я пройду с ним и посмотрю: настолько ли хороши девочки, которых он так расхвалил.

Темир передал Новицкому пистолет, который тот положил во внутренний карман сюртука.

– Если с господином что-то случится, – медленно и тяжело проговорил горец, – даже упадет доска с крыши или вдруг лягнет сумасшедший верблюд, я переверну весь Тебриз, но отыщу тебя. И тогда ты пожалеешь, что не умер еще при рождении.

Мальчишка тоже сделался совершенно серьезен.

– Я знаю, – коротко бросил он и, повернувшись, направился в глубь сада. Новицкий заторопился за ним.

За ограду они выбрались без особенных трудностей. Дыра зияла в глиняном дувале такая, что смогла пропустить не только худенького подростка, но и взрослого мужчину не слишком мощной комплекции. Новицкий выдохнул, втянул живот и, обдирая спину и грудь, протиснулся наружу.

Мальчишка уже приплясывал от нетерпения.

– Скорей, во имя Аллаха! Я думал – ты так и будешь торчать поперек забора, пока тебя не заметят слуги шайтана.

– Слушай, ты, хранитель сломанного лезвия, – огрызнулся Новицкий, – помни, что моя палка говорит куда быстрее, чем я.

Впрочем, суровость его была более напускная. Бойкий и смышленый паренек ему нравился, и он уже не опасался, что тот заведет его в западню.

Узкая улочка, шириной едва ли в сажень, вилась меж высоких дувалов. Мальчишка скакал впереди, шлепая босыми пятками по убитой земле, Новицкий поспешал следом, с трудом разбирая путь сквозь черноту южной ночи.