Наталия Образцова - Мой любимый крестоносец. Дочь короля

Об этом мне говорило не только зеркало и моя льстивая Маго, но и взоры мужчин. Да, я знала, что красива. У меня блестящие тёмные глаза цвета спелой вишни и золотисто-смуглая кожа, как у восточных красавиц. О таких с восхищением рассказывают паладины, возвратившиеся из Святой земли. Этот золотистый отлив придаёт мне, нормандской девице, особую экзотичность. Рост у меня высокий, царственный, а фигура... Мужчины глядят мне вслед, и я знаю — им есть на что посмотреть! Пояс, что обхватывает талию, я стягиваю на окружности не более семнадцати дюймов. Бёдра у меня широкие, а грудь... Как сказал этот противный архиепископ — наводит на плотские помыслы. Лицом я удалась в отца-короля, оно у меня несколько худощавое, с чуть впалыми щеками, а рот... Пожалуй, рот я сочла бы несколько тонкогубым. Жёстким, как говорит мой кузен Стефан Блуаский. Но это истинный рот потомков Завоевателя.

Главное моё украшение — волосы, в этом нет никаких сомнений. Пышные, вьющиеся мелкими кольцами и такие густые, что няня Маго не один гребень сломала, расчёсывая их. На первый взгляд они могут показаться чёрными, но это только в полумраке сводов. На свету же в них явно поблескивает медь — но это вовсе не рыжина, а благородный красноватый отлив. Придворные поэты, сочиняя в мою честь баллады, так и не смогли точно определить их цвет: кто сравнивал их с отблеском факелов в полумраке, кто с ценным красным деревом. Но что мои кудри необычайно красивы, все признают в один голос. Поэтому я не люблю покрывать их вуалью или накидкой. Ну, разве что когда этого требуют приличия. В церкви, например.

Конечно, такая красавица, к тому же дочь короля и богатая невеста, вполне может рассчитывать на блестящую партию. При этом я до сих пор не помолвлена, а в таком возрасте уже просто неприлично оставаться в девицах. Вон, моя сестра Матильда, рождённая в законном браке, уже дважды представала перед алтарём. Первый раз в двенадцать лет, и мужем её был сам император Германский Генрих V. В двадцать три она овдовела, а в двадцать шесть вторично обвенчалась с юным графом Анжуйским Жоффруа. Матильда стала графиней Анжу, хотя её всё ещё величают императрицей. Меня это выводит из себя, но я утешаюсь тем, что живут они с мальчишкой Анжу, как кошка с собакой. И то не диво — с её-то гордыней, да ещё она на десять лет старше супруга. Но если говорить, как на исповеди, я рада, что у них не складываются отношения, ибо безбожно завидую Матильде. Два раза замужем, два раза госпожа целого края! Впрочем, о моей зависти известно только Маго. С Матильдой же я — сама кротость. Ведь она, бесспорно, любимица Генриха I. И на то есть причины. У моего отца-кобеля более двадцати бастардов, имеющих полосу на левой стороне герба [4], и всего один законнорождённый ребёнок — Матильда. Был у него и сын, наследник — принц Вильгельм. Но одиннадцать лет назад он погиб. Корабль, на котором Вильгельм с друзьями плыл по Ла-Маншу, затонул, и никто с тех пор не видел моего отца весёлым.

Правда, одно время и я надеялась стать английской королевой.

Ещё когда отец не оправился от потери принца Вильгельма и велись разговоры, кто же наследует корону, многие склонялись к тому, что Генрих сделает своим преемником племянника Теобальда Блуаского. Теобальд был старшим сыном сестры отца, графини Адели, дочери Завоевателя, вышедшей замуж за графа Блуа. Поначалу все эти разговоры меня мало волновали, до тех пор пока Теобальд не прибыл ко двору и начал проявлять ко мне повышенное внимание. Тогда мне уже было пятнадцать лет, грудь и бёдра у меня оформились, так что Теобальду было на что поглядеть. Я поняла, что подобное внимание предполагаемого наследника может сыграть мне на руку и возвести на английский трон. Я всячески поощряла ухаживания высокородного кузена и почти добилась своего. Почти. Ибо оказалось, что он уже помолвлен с дочерью герцога Каринтского. А помолвка в наше время почти приравнивалась к венчанию. Но я не отчаивалась, ибо, живя при дворе, не раз слышала, как расторгались подобные соглашения ради политических интересов. И я бы добилась своего, если бы в дело не вмешался мой второй кузен, брат Теобальда — Стефан.

Мы со Стефаном не терпели друг друга. Этого тихоню прислала ко двору Генриха (честолюбивая мамаша Адель, и король отдал ему во владения графство Мортэн. Меня злила подобная щедрость отца, я ревновала его к Стефану и, будь у меня хоть шанс, постаралась бы выставить его в невыгодном свете. Но, несмотря ни на что, паинька Стефан оставался у короля в любимчиках. Именно он, проведав о чувствах ко мне Теобальда, поспешил донести обо всём этой грымзе Адели. Закончилось все скандалом. Властная Адель увезла сына и вынудила жениться, а меня почти на целый год упекли в монастырь.