Наталия Образцова - Мой любимый крестоносец. Фея тумана

Вообще-то на меня многие смотрели. И, тресни моя шнуровка, я никогда ещё не чувствовала себя такой красивой. А ведь мне было уже двадцать пять, в этом возрасте многие женщины, располневшие и обессиленные многочисленными родами, превращались если не в старух, то в солидных матрон, каким неприлично даже принимать участие в танцах. Я же была стройна и легка, как девушка, я одевалась в узкие блио по последней моде, и если кто и шептался за моей спиной, что за время супружества я не понесла от мужа, да ещё и прославилась частыми ссорами с ним, то говорили они это скорее из зависти. Ибо то, что я считалась красивейшей из прибывших в Нортгемптон леди, — бесспорно.

И только родитель сбил с меня спесь, призвав к себе и сурово отчитав за потворство смутьянам вроде Гуго Бигода, а ещё за то, что я не показала себя доброй женой — тем более, что сама настаивала на этом браке. И спросил, почему я до сих пор не беременна.

Да, король был груб со мной, несмотря на преподнесённый мной ему в подарок гобелен «Пляска смерти». Но я едко парировала выпады отца, напомнив, что и его законная дочь не беременела в своём первом браке с германским императором, да и для графа Анжу родила только на шестой год супружества. Если, конечно, не упоминать ту грязную историю с рождением у неё бастарда от некоего Гая де Шампера.

Но едва я упомянула о том деле, отец так осадил меня, что я ушла от него едва не в слезах. Хотя я сама виновата — ведь знала же, как на короля действует упоминание имени того крестоносца. Те события держались в строжайшей тайне. Хотя шила в мешке не утаишь, и люди шептались, что король Генрих нанял специальных ловцов за людьми, обещав им огромную сумму, если они доставят к нему оного сэра Гая живым иль мёртвым.

Вот так обстояли дела при дворе к тому времени, когда в сером тяжёлом соборе Нортгемптона знать присягала на верность моей законнорождённой сестрице Матильде. Но я слышала и разговоры, что не все жаждут оказаться под властью женщины и присягают Матильде лишь в надежде на то, что мой отец проживёт достаточно долго и передаст корону повзрослевшему внуку, минуя Матильду.

По завершении церемонии присяги, длившейся несколько дней, начались всевозможные развлечения, в том числе и соколиная охота. Бывало, что даже саксы охотились с соколами и ранее, но после того как рыцари переняли навыки этой забавы у арабских эмиров, охота с птицами вошла в моду при дворах Европы. Хорошо обученные пернатые хищники — сапсаны, кречеты, ястребы — были необычайно редки и стоили бешеных денег.

У моего отца уже имелось около дюжины славных охотничьих птиц, и он проводил с ними немало времени на вересковых пустошах близ Нортгемптона, а местная знать неуклюже пыталась подражать ему в этом. По-настоящему обученных соколов найти было нелегко, и прыткие торговцы втридорога продавали желающим пернатых хищников, большинство из которых были дики и не прошли дрессировки. Часто такие птицы, спущенные с руки во время лова, попросту улетали, покидая незадачливых владельцев.

Я не раз видела, как презрительно хмыкал король, глядя на таких вот горе-охотников. Зато была приятно поражена, когда мой супруг сумел среди предоставленных на продажу птиц определить действительно пригодных и спускал их с перчатки на дичь с ловкостью истинного знатока. Король и двор отметили это его умение, Эдгар Норфолк сразу стал очень популярен. С ним все советовались, и даже мой отец неоднократно беседовал с ним о тонкостях соколиной охоты, обсуждал достоинства тех или иных птиц. Узнав, что мой супруг обучился лову с птицами ещё в Святой земле, король неоднократно приглашал его к себе, желая узнать особенности этой забавы на Востоке.

Но что особо восхитило и обрадовало меня, так это то, что и мне Эдгар преподнёс в подарок прекрасную охотничью птицу. Это была великолепная длиннокрылая самка кречета, привезённая из Исландии.

— Вы моя жена, миледи, у вас всё должно быть наилучшим. Я же обязуюсь обучить вас, как напускать птицу на дичь и как подзывать её.

Порой Эдгар бывал просто очарователен. Я даже поцеловала его в щёку.

Первое время мы уезжали с ним в холмистые пустоши за городом только вдвоём. Эдгар объяснял мне все тонкости новомодной забавы. Оказалось, что самки кречетов крупнее и агрессивнее самцов, но легче поддаются обучению. Самцы же ценятся не так высоко, их редко используют в охоте и держат в основном для получения потомства.

— Когда мы вернёмся в Гронвуд, — говорил Эдгар, поправляя на моей руке перчатку с крагой [5], чтобы сокол не поранил меня, — нам, душенька, непременно надо будет завести свою соколятню, разводить собственных птиц. Ведь равнинные, болотистые угодья Норфолкшира — прекрасное место для охоты с соколами.