Владимир Лещенко - Обрученный с удачей

— Эге-гей, недоделки! — прорывая муть безумного бреда, ворвался в уши бешеный рык Олоннэ. — Мать вашу поперёк, аркебузу вам во все дыры, головню в рот! Гангрена сожри вас, свиньи, собственными папашами драные, псы помойные, выкидыши шлюшьи! На чиксе всем вам удавиться! Чтоб вам всем кит на клык положил!..

Говорят, брань отгоняет нечистую силу... Поэтому ли или, может быть, помогла старая память, вбитая в мозг, когда под аккомпанемент капитанских загибов они лезли на абордаж или брали штурмом стены испанских городов, но люди пришли в себя...

Тизер Дарби стоял с поднятой саблей, уставившись на стену, где двигалась его искажённая тень, словно бы он готовился её разрубить. Ни нечисти, ни даже следов её присутствия...

Часть факелов погасла, другие горели, валяясь на полу, — в руке огонь удержал лишь мулат Сомбо, всё ещё машинально тыкая им в воздух, видимо, пытаясь поразить невидимую тварь...

Олоннэ шёл среди них как сторожевой пёс среди испуганных овец, кош-то поднимал, кош-то приводил в чувство тумаками, не переставая материться:

— Ржавый якорь вам в задницу, кашалотье отродье! Твою прабабушку в ребро через семь гробов! Еноты гальюнные! Я сказал — стоять и не дёргаться!

Дарби выронил саблю из вдруг ослабевшей руки и долго не мог поднять непослушными пальцами — рука болела, как будто он и впрямь рубил неподатливую плоть непонятного видения — но клинок был чист и не затуплен...

Когда все корсары пришли в себя, они принялись наперебой рассказывать, что с ними произошло.

Почти никто не мог вспомнить подробностей. И ни у кого не совпадало увиденное в странном бреду: кто-то отбивался от исполинских кабанов, кто-то — от злобных серых обезьян с топорами и дубинками. Старый Даффили, запинаясь и хватая себя за плечи и грудь, рассказывал, что стал жертвой коня-людоеда, отгрызавшего от него куски мяса. Жаку Картье привиделся демон, представлявший собой нечто среднее между женщиной и бабочкой, на концах его крыльев и вместо языка были каменные ножи, вспоровшие пирату брюхо. Некоторые просто почуяли непонятный страх. А кое-кто — и Олоннэ в их числе — вообще не ощутили ничего, — но им пришлось уворачиваться от мечущихся и машущих оружием спутников.

Как бы то ни было, нападение сил тьмы или временное безумие не пережили тринадцать пиратов. Шестеро зарубили друг друга, приняв товарища за нечистую силу. Двое разбили себе головы о стены, видимо, пытаясь спастись от морока. Двое получили пули в упор в голову и грудь — теперь уже и непонятно от кого. Ещё трое, включая переводчика Рикардо, умерли на месте — не иначе от страха.

Ещё было с дюжину легкораненых — порезы и ушибы, а витавший в воздухе запашок говорил, что кое с кем приключилась вполне извинительная в подобном случае «медвежья болезнь».

— Ну что, парни, пошли? — прорычал Олоннэ, когда всё более-менее успокоилось. — Золото никуда не убежит, но и к нам само не придёт!

Толпа ответила молчанием.

— Капитан, ты как хочешь, а я бы подумал... — резюмировал общее настроение Рик Фицжеральд, младший канонир. — Неизвестно что там в конце — если уж на входе такие привратники! Чёртов краснорожий наверняка привёл нас сюда, чтобы демоны, которым он служит, нас бы поубивали!

Олоннэ угрюмо оглядел соратников. Его тяжёлый взгляд выдержать мог далеко не каждый. И повисла в тёмной пещере при свете немногих факелов мрачная тишина.

— Ха! — наконец ответил капитан. — Вы, стало быть, испугались? Испугались — хотя не боялись ни испанских пушек, ни индейских стрел, ни трёх врагов на каждого в бою? Я не знаю, что тут было — то ли чары, то ли вы все просто рехнулись от страха! Бывало после абордажей нас оставалась половина — но мы побеждали. А сейчас погиб десяток да ещё три труса. Тут рядом — подойти да взять — а вы хотите повернуть?

— Давайте так, — сообщил он. — Я даю вам время, достаточное для того, чтобы прочесть «Отче Наш». Уж слово Божье точно отгонит нечисть, если та ещё не удрала! А потом те, кто боится, возвращаются на корабль, остальные идут за мной, забирают золото и делят его между собой. Ну — время пошло...

По истечении отведённого срока лишь один человек — серый от страха Арнольд Ван Бастен — устремился обратно. Остальные двинулись по тоннелю, запалив потухшие факелы.

Шли они не так долго — неожиданно туннель кончился, и они оказались в довольно просторной пещере. И Дарби понял — как бы то ни было — они дошли.

Здесь находились самые разные предметы: одни были прислонены к стене, другие лежали на полу и на каменных выступах, располагающихся один над другим, точно полки в лавке старьёвщика. Литые изображения богов и каких-то животных из золота и драгоценных камней, обычные глиняные сосуды с мелкими золотыми бляшками внутри, а также полуистлевшие куски каких-то тканей, кожи, перьев и ещё чего-то, не поддающегося определению.