Сергей Удот - Морской наёмник

Спексиндер меж тем неуклюже и несколько торопливо попрощался, после чего многозначительно и, как показалось Михелю, хитро бросил Адриану с порога:

— Ещё потолкуем.

«Конспиратор, смотри, выискался, — хмыкнул про себя Михель, а сердце упреждающе ёкнуло: — Ой, недоброе замышляется».

Адриан, явно под впечатлением разговора со спексиндером, принял Михеля несколько настороженно, но, выслушав его просьбу, успокоился и даже обрадовался, а главное для Михеля — согласился.

Выходя от шкипера и всё ещё ощущая на губах аромат поднесённого стаканчика — не чета матросскому низкосортному пойлу! — Михель улыбнулся: надо же, с двух стволов и оба — в цель.

Ян на удивление споро схватывал Адрианову науку. С одной стороны, его подвигало чувство вины за то, что стал обузой, оказавшись не в состоянии полнокровно трудиться как прочие, с другой — подстёгивала полная готовность взяться за любое дело, способное рассеять багровую пелену ужасов и кошмаров. Адриан, убедившись, что в целом парень нормален — до тех пор, пока не пихнёшь ему под нос бадью, полную свежей крови, — стал охотно доверять ученику вахту. Кто ж не желает отдохнуть-побездельничать?! Втайне, правда, шкипер немного опасался вконец разлениться, но, как ни крути, валяться в тёплой каюте, давя лицом тюфяк, не в пример слаще, чем той же физией ловить солёные брызги да мокрый снег. Смущало Адриана одно: что Томас-спексиндер всё чаще оделяет его теперь неласковыми взорами да покряхтывает неодобрительно.

«И чего Томас растревожился? — недоумевал шкипер. — Мало ли мы с ним навидались таких-сяких немазаных? И большинство при этом стали добрыми китобоями, кое-кто и в шкиперы, а то и в патроны [6] Патрон — капитан судна и одновременно его владелец. выбился... Отходы же в любом деле случаются. Один лишь Всевышний ведает, сколь подмастерьев каждый год утекают от своих хозяев. И ничего. А что поменее, чем раньше, за штурвалом пропадаю, так ведь и годы, как ни верти, берут своё...»

Шкипер, прекрасно ведая, что скажет ему спексиндер, всячески оттягивал момент разговора, но оба не подозревали, что за ними внимательно приглядывает Михель. А тут ещё работы у всех невпроворот — не до сладких бесед.

Ломаный охотничий курс «Ноя», несмотря на все петли и извивы, неумолимо сближал его с великим ледовым островом. Того же курса настоятельно требовали стремительно множащиеся бочки, под завязку наполняемые нарезанным салом: желательно было скорее его перетопить. И вот в один ничем не выделявшийся серый промозглый день шкипер окончательно объявил: идём на Гренландию. Именно в этот день, вернее вечер, Михелю опять повезло.

Океан, ровно подслушав Адрианов приказ, решил не выпускать их на землю, даже столь негостеприимную. С утра разразился шторм — скоротечный, но мощный. Полоса непогоды обрушила на корабль гигантские валы, похожие на стадо рассвирепевших китов. «Ной» немилосердно скрипел всеми своими дубовыми суставами, валясь поминутно с борта на борт.

Но уже к вечеру океан понял, что упрямцев не переубедишь, и утихомирил свою ярость, так что совершенно изнемогший в борьбе со стихией Адриан решил поставить к штурвалу Яна. Тем паче беглый осмотр показал, что «Ной» избежал серьёзных повреждений: отчего ж не передохнуть? Океан, ворча, успокаивался; встреча с айсбергом маловероятна; сегодня не до китов; к тому же глаза у Яна молодые, зоркие.

Вскоре вслед за Яном из кубрика неслышно выскользнул и Михель. Хотя удалиться незамеченным в столь незначительном коллективе было практически невозможно.

— Смотрите, корабль не опрокиньте в своих бесовских игрищах, — крикнул ему вслед Якоб, дождавшись, правда, чтобы дверь закрылась и Михель не смог его услышать.

— Не содомиты ведь они, ребята, ой не содомиты, — только недоверчиво-подозрительный Виллем откликнулся на Якобову реплику. — Значит, надобен ему Ян этот. Вон как обихаживает. Вопрос — зачем?

Бессонно-раздражительным взором Виллем внимательно оглядел кубрик, но прочие, занятые каждый своим делом или бездельем, предпочли не заметить его слов. Единственная надежда старика — Гильом, громко выводя носом рулады, видел уже, верно, десятый сон. Зло сплюнув, Виллем погрузился в свои, явно безрадостные, думы.

Разгуливать по мокрой, выпрыгивающей из-под ног палубе под пронизывающим ветром, рискуя то и дело вывалиться за борт, — дело малоприятное. Но и в кубрике сидеть уже невмоготу. Начальная радость, что будет-де кому управлять при нём кораблём, получись у него что, сменилась глухой тревогой: ну как шкипер работой да заботой перетянет мальчонку к себе? Глаз да глаз нужен. Михель не собирался делить Яна ни с кем. Лучше уже тогда за борт его втихомолку, а то сам в порыве откровенности погибнет и меня выдаст. И ещё нечто необъяснимое властно тянуло его на палубу: что-то должно произойти. Просто обязано...