Сергей Удот - Морской наёмник

Посреди трудов праведных из кубрика выполз Михель. Появление его встретили дружным улюлюканьем. Михель оглядел не торопясь небо и море, дурашливо высунул язык в ответ и звонко заорал, обращаясь главным образом к спексиндеру:

— Работу давай!

— Так сигай сюда! Всем хватит!..

Михель прыгнул и, конечно же не удержавшись, покатился со скользкой туши снова в море. На какое-то время разделочные работы полностью прекратились. Побросав флешнеры, китобои в очередной раз бурно насладились конфузом невзлюбившегося новичка.

Однако Михель был не из тех, кого град солёных шуток мог пустить на дно либо сбить с панталыку. Ловко лягнув по пути мелкую полярную акулу, собравшуюся уж было отведать китятинки, и заработав этим похвальный гул с борта, Михель ухватился за предложенное древко флешнера и вскарабкался обратно. С ходу отмёл все предложения сменить мокрое платье и обсушиться в кубрике, снова потребовав работы.

— В деле и согреюсь. Ещё и взмокну, только пар пойдёт.

Пожав плечами, спексиндер, явно не одобривший перемену настроения команды по отношению к смутьяну, вручил-таки Михелю инструмент и ещё раз, терпеливо и тщательно, объяснил, что и как делать.

Михель буквально вгрызся в кита, ровно та акула, которая обзавелась к этому времени бригадой товарок и теперь во всю силу, снизу, помогала китобоям. Сноровки парню, правда, не доставало, но он компенсировал это бешеным усердием. Одобрительно поглядывая в сторону Михеля, китобои порешили, что молодчик наконец-то одумался: либо заглаживает собственную грубость и глупость в кубрике, либо таким образом благодарит за недавнее спасение.

Постепенно Михель в работе стал одолевать прочих, исключая разве что доку в таких делах спексиндера да могучего гарпунёра, у которого туша распадалась буквально от одного только взгляда, обречённо выдавая требуемую ворвань. Михель мельком поинтересовался, где Ян, и, пользуясь тем, что у юного Томаса, несмотря на всё его поспешание, объявилась запарка с переноской кусков сала в трюм, подхватил пару ломтей поувесистей и навестил Яна.

Увидев Михеля живым, невредимым и весёлым, Ян обрадовался ему ровно солнышку после мрака беспросветной полярной ночи. Михель и ещё пристроился было потаскать сала, однако спексиндер прикрикнул на него: надобно, мол, поторапливаться с разделкой. И действительно, изменчивая северная погода портилась на глазах. Разыгралась крупная зыбь так, что китобоям приходилось теперь тратить больше усилий на то, чтобы удержаться на туше и не скатиться кубарем на купание в компании акул, чем заниматься делом.

Пошёл дождь, грозя мокрым снегом, шквалистый ветер рвал на куски тепло разгорячённых тел, унося его в океан. Пришлось привязаться леерами к фальшборту и строго приглядывать друг за другом. Адриан мастерски управлял «Ноем», всё время защищая бортом работающих людей. Но и непогодь, несколько раздосадованная упорством жадных людишек, усилила натиск. Зыбь переходила в шторм, ветер — в ураган. Океан, подзуживаемый разбойником ветром, с рёвом требовал своё назад.

В конце концов Адриану пришлось скрепя сердце не только снять людей на борт, но и, отдав концы, распрощаться, теперь уже насовсем, с изрядным запасом жира. Причём разойтись по-доброму сразу не удалось: мёртвый кит, словно мстя, навалился всей своей тяжестью на борт «Ноя», как бы пытаясь проломить обшивку и забрать убийц с собой, в пучину. Но спустя некоторое время эта полуразграбленная кладовая всё-таки отвалила нехотя от «Ноя», и команда едва успела прибрать с палубы разделанные куски сала, которые не в меру расшалившиеся волны уже начали стаскивать за борт...

Паруса убраны, снасти закреплены, люки наглухо задраены, штурвальный крепко принайтован к мачте. Да и сам кругленький, «толстопузый» «Ной», послушный в управлении, что верный пёс, выходил с честью и не из таких передряг. Храни нас, Святой Николай и прочие угодники.

В кубрике с Яном приключилась истерика. Кровь, кровь, кровь, которую проливали эти ужасные, как оказалось, люди, давила ему на голову, расплющивала сознание и душу.

Вконец измученный непривычным, однообразно выматывающим трудом, еле волоча ноги, насквозь промокший и просаленный, он вернулся значительно позже остальных, еле пробравшись по палубе, где валы к тому времени уже устроили настоящую чехарду, сигая через «Ноя», ровно озорные сорванцы. Собрав последние силы, Ян юркнул в тёплую вонь кубрика и застыл на пороге, ошеломлённый, не смея сделать и шага. Моряки как раз вывесили мокрые робы поближе к камельку, и в кубрике стоял чад точно на бойне.