Томас Рид: Пиратский остров; Молодые невольники

Молодой англичанин располагался позади всех товарищей, и как раз за ним ехал мавр. Испугавшись за свою жизнь, мавр ударил ружьем заупрямившуюся лошадь, чтобы заставить ее идти вперед. Вмиг несчастное животное словно обезумело и, поскользнувшись, очутилось задними ногами над самым краем пропасти, раскачиваясь всем телом над бездной, а вместе с ней и всадник, уцепившийся за ее шею.

Лошадь совершала сверхъестественные усилия, чтобы не упасть в бездну. Мордой и передними ногами опираясь о дорогу, она с отчаянием пыталась выбраться и оказаться на твердой поверхности. В эту страшную минуту всаднику пришла в голову спасительная идея. Ухватившись за уши лошади, он приподнялся, поставил ногу на самый край обрыва, потом перепрыгнул через голову лошади как раз в ту минуту, когда та потеряла равновесие. Еще минута – и несчастное животное полетело в океан. С глухим ропотом разбежались волны, когда безжизненная туша плюхнулась в воду.

Остальную часть узкого уступа прошли без особенного труда. Когда все благополучно совершили этот путь, товарищи стали радостно поздравлять Гарри со счастливым избавлением от неминуемой опасности. Молодой мичман молчал. Благодарность Богу до того переполняла его душу, что он не в силах был обращать внимания на слова людей.

Вечером на второй день после перехода через «Прыжок еврея», Раис-Мурад со своей свитой прибыл к Могадору. Но было слишком поздно, ворота уже заперли. Пришлось ждать утра. Гарри, Колин и Билл почти всю ночь не могли сомкнуть глаз. Воспоминания о пережитых в африканской пустыне страданиях и еще более надежда на скорое освобождение не давали им заснуть. Они поднялись с рассветом, нетерпеливо желая вступить в город и узнать окончательное решение своей судьбы. Но Раис-Мурад, хорошо знакомый с местными обычаями, не позволял им входить в ворота – ему было известно, что дело не сделается раньше, чем через три-четыре часа.

Над бездной

Бедным пленникам эти три часа показались целым веком. Мысль о возможности скорого освобождения до такой степени волновала их, что всякая минута промедления приводила их в отчаяние. Вдруг они почувствовали радостное облегчение, увидев Раис-Мурада, возвращавшегося из города. Отдав необходимые приказания, мавр поехал вперед своей свиты прямо к городским воротам. Миновав несколько узких улиц и завернув за угол, наши моряки увидели флаг, развевающийся над кровлей одного дома. Вид этого флага преисполнил их сердца невыразимой радостью: то был флаг Старой Англии! Он развевался над резиденцией английского консула. При этом замечательном зрелище три моряка испустили громкие восторженные крики и бросились в толпу мавританских мужчин, женщин и детей, собравшихся вокруг них. Раис-Мурад постучался в ворота консульства, в ту же минуту ворота отворились и белые невольники бросились во двор.

Вдруг из дома так же быстро выбежало двое людей – то были Теренс и Джим. Прекрасной благородной наружности джентльмен лет около пятидесяти выступил вперед и, взяв за руки Гарри и Колина, поздравил их с возвращением свободы. Присутствие Теренса и Джима в могадорском консульстве вскоре объяснилось. Арабский гуртовщик, купив их у купцов, немедленно доставил невольников в Могадор и получил от английского консула назначенный за них выкуп: Джиму и Теренсу была возвращена свобода. Тогда скотовод пообещал перекупить и остальных пленников и также доставить их в Могадор. Затем произошла известная уже история.

Консул без всяких отговорок заплатил обещанный выкуп за Гарри, Колина и Билла, но не считал себя вправе расходовать правительственные деньги на выкуп кру, который не был подданным Англии. Услышав про это, бедняга впал в глубокое отчаяние при мысли о вечном рабстве, предстоявшем ему. Его старые товарищи по несчастью не могли равнодушно смотреть на эту непритворную скорбь. Они обещали ему, что и он будет свободен. Каждый из мичманов имел богатых родственников в своем отечестве и мог обратиться к ним за деньгами. Потому они надеялись, что в Могадоре найдется богатый купец, который даст им взаймы известную сумму.

Расчет оказался верным: на другой же день все затруднения насчет освобождения кру были улажены. Консул рассказал об этом деле многим купцам иностранных держав; сразу же была организована подписка и таким образом без труда собрали требуемую сумму. Для трех мичманов открыт был полный кредит для всего необходимого, и они ждали только прибытия английского корабля, чтобы отправиться к родным берегам. Недолго пришлось им ждать – в очень скором времени высокие мачты британского военного корабля бросили тень на воды Могадорского залива. Мичманы и Джим немедленно заняли подобающие им места, а матрос Билл и кру были охотно приняты в число членов экипажа.