Олег Ракитянский - Василий Недайкаша. Агент под псевдонимом Жук

А насчёт утверждения «Петра» о том, что об агенте «Жук» он думает «…как о жулике, как о неискреннем агенте…», то давайте обратимся к документу, составленному 12 декабря 1935 года начальником 3-го отделения (информационного) Иностранного отдела Управления государственной безопасности НКВД УССР при СНК товарищем Киселёвым (тот самый, который давал оценку «Жуку» в марте 1934 года. См. стр. 35). В этой аналитической записке и он подытожил всю информацию, полученную от агента НКВД «Жук» за период негласного сотрудничества с января 1934 года по декабрь 1936 года.

Вывод. Этот «жулик» и «неискренний агент» за указанное время предоставил органам госбезопасности СССР секретные сведения:

1. По 1-му меморандуму — на агентуру органов ГПУ, разоблачённых контрразведкой УНР (то есть 2-м Отделом В. Змиенко), в количестве 15 человек;

2. По 2-му меморандуму — на агентуру разведки УНР, установленную на территории СССР, в количестве 7 человек;

3. По 3-му меморандуму — на агентуру разведки УНР, не установленную (выделено. — О.Р. ) на территории СССР, в количестве 19 человек.

4. 25 декабря 1935 года на встрече в г. Бордо с «Кондратом» раскрыл ещё четырёх человек: один из них агент ГПУ и 2-го Отдела в Гладоссах [109].

ИТОГО: агент НКВД «Жук» за время сотрудничества предоставил информацию в отношении агентурного аппарата УНР в количестве 45 человек!

Возникает вопрос. А что в знак благодарности за помощь в разоблачении «петлюровских» агентов и резидентов на территории СССР предоставила агенту «Жук» резидентура советской разведки в Париже в лице «Панаса», «Кондрата» и «Петра» с санкции А. Слуцкого и С. Шпигельглаза?!

Около 10 000 франков (то есть 650 долларов)! И всё?! Если охарактеризовать такую благодарность одним словом, то наиболее подходит вульгарное — «кидон»! Что интересно. Каждая разведка имеет свой почерк. То есть индивидуальные особенности работы с агентурой, политическими партиями, бизнесменами и учёными, в проведении оперативных мероприятий, устройствах государственных переворот и т. д. И каждая резидентура имеет свой почерк работы, который сопрягается с почерком всей разведки, но в то же время имеет иногда индивидуальные оттенки, которые, в свою очередь, напрямую зависят от сложившихся традиций и самого резидента.

Почерк Парижской резидентуры советской разведки за период 1934–1936 годов хочется назвать этим скверным словом — «кидальный». Почему? Постараемся объяснить.

В 1929 году в наше посольство в Париже обратился неизвестный иностранец и предложил купить у него шифры, которые используются Министерством иностранных дел Соединённого Королевства, по цене в 2000 долларов. При этом иностранец вёл себя нервозно, настороженно и торопил с ответом. Дежурным по приёму в посольстве был вызван З.И. Волович (резидент ИНО ОГПУ, работал под прикрытием сотрудника генконсульства СССР — Яновичка Владимира Борисовича). В беседе с незнакомцем Волович предложил ему подождать некоторое время и, взяв образцы шифров, удалился. Спустя какое-то время вернулся к посетителю и устроил «скромный» скандал, обвинив того в провокации и жульничестве, и с явными угрозами сообщить в полицию препроводил ошарашенного доброхота на улицу восвояси.

А через сутки в Центр ушла депеша в форме победной реляции. В ней сообщалось, что благодаря проведённому острому оперативному мероприятию, ценной неимоверных усилий и напряжений всего личного состава резидентуры был получен сверхсекретных шифр британского МИДа от неизвестного иностранца. В силу «природной» скромности наши доблестные разведчики не указали название оперативного мероприятия — «кидон». То есть сотрудник британского МИД был вынужден пойти на продажу шифра, к которому он имел доступ, чтобы решить возникшие проблемы жизненного кризиса. Поверив нашему резиденту, передал ему образец шифра, который был перефотографирован и возвращён «хозяину» с обвинениями в обмане и провокации.

Когда Центр поинтересовался, каким образом всё-таки был получен шифр, вскрылось, что получен в результате проведения резидентурой оперативного мероприятия «К» («Кидон»). Разразился оперативный скандал. Центр метал громы и молнии, от которых шаталась Эйфелева башня, и, если бы не чулки и порнография, резиденту (весьма вероятно, это был «Пётр») пришлось бы подать рапорт и всю оставшуюся жизнь рассматривать картину Малевича, пытаясь увидеть в этом квадрате смысл дальнейшей жизни.

Но тогда на помощь Парижской резидентуре срочно выехал наш легендарный разведчик-нелегал П. Быстролётов. Проведя свои собственные оперативные мероприятия, спустя где-то год он нашёл этого британца в Лондоне и завербовал под псевдонимом «Арно». Им оказался капитан-шифровальщик управления связи британского МИД Эрнест Холлуэй Олдхэм. «Арно» работал на советскую разведку до 1934 года.