Д Кузиманза - Раз — попаданец, два — мерзавец [СИ]

— Знать будущее, как это можно!

— А что в этом удивительного? И прошлое, и будущее в книгах написано, и по ним так же просто читать о предстоящем, как и о минувшем. Вся разница в том, что читать о будущем умеют избранные.

Как я понял, Джуз подразумевал себя. Так же это поняли и остальные.

— И вы прямо сейчас можете прочесть? — спросил Бирон.

— Быть может.

Сидевшие за столом притихли, даже музыканты замолчали.

— Вот как? — продолжал Бирон. — Всем было бы занятно послушать вас, узнать не совсем обыкновенные вещи.

Джуз, хотя все на него смотрели не отрываясь, абсолютно не смутился, наверное, он давно привык к такому вниманию. Вызвавшая его на разговор дама заговорила смелее:

— Ну, а если мы усомнимся в вашем уменье читать будущее?

— Как вам угодно.

— Но я ожидала, что вы предложите показать свое искусство!

— В самом деле, — сказал Бирон. — Я тоже прошу вас.

Джуз тут же с готовностью поклонился и обвел гостей взглядом. И, как обычно перед всякими фокусами, они растерялись и начали смущенно переглядываться.

— Ну что ж, — решил Бирон, — тогда спрошу я. Скажите, князь, как вы думаете, что ждет в будущем самую юную нашу гостью?

Герцог указал на Лесю, и все уставились на нее. Она смутилась и густо покраснела под этим общим, обращенным на нее взглядом, покраснела, как я уже видел в доме Майского, не только лицом, но и шеей.

— Ей надо поменьше играть в куклы! — невозмутимо ответил Джуз.

Леся, как и я, не ждавшая таких слов, испуганно ахнула. Неожиданность изумила и меня. А гости заметили ее страх, хотя, конечно, не могли понять, что эти слова имели для нее значение, которое она тщательно скрывала от других. Но все явно почувствовали восторг перед Джузом и перед его всеведением и проникновением в чужую судьбу. Ведь вышло так, как будто он сразу отгадал чужую тайну. Никто не знал, какими именно куклами играет Леся, но каждый видел, что произошло с ней, и все принялись таращить глаза теперь уже на Джуза. Наверное они думали, как и я: «Вдруг ему известно и мое будущее?»

— Слушай, не нужно бояться, — тихо сказал я Лесе.

Она благодарно посмотрела на меня и слабо улыбнулась. А я скосил глаза на Смилянича, сидевшего рядом со мной. Он смотрел на предсказателя с не менее глуповато-восторженным видом, чем остальные гости, но я уже немного знал характер Юрия и поэтому заметил в его глазах не восторг, а и большое любопытство.

— Ай да Джуз, — прошептал он. — Интересно, на что ему эти куклы?

Я был поражен. После его замечания слова Джуза действительно понялись мною совсем иначе. До сих пор я видел и понял только, что князь на глазах гостей смутил Лесю предсказанием. Теперь мне вдруг пришло в голову, что он мог сказать ей что угодно: о женихе, например, о балах. И обязательно попал бы в точку, нагадал без всякого труда то, что нравится любой девушке. Но он сказал о кукле. Зачем? А может, он хотел узнать, есть ли она у Леси? Опять непонятно. Механическая говорящая игрушка, зачем она иностранному лекарю и фокуснику?

Тем временем Джуза засыпали вопросами, на которые он важно отвечал, но, как я заметил, вполне обтекаемыми фразами, которые можно было понять, как угодно. Гостям это понравилось, и когда мы встали из-за стола, Джуз был тесно окружен любопытными, ловившими уже каждое его слово. Да и фон Беренклау, который раньше разговаривал с Бироном, все время не отпускал его от себя и нянчился с ним.

Зато сам Бирон опять подошел к нам с Смиляничем и коротко сказал:

— Идите со мной.

И мы второй раз прошли по двору с кадками и многочисленным коридорам. Бирон молчал, только раз бросил отрывисто: «Одобряю план майора», и я заметил, хоть и в полумраке, как широко раскрылись глаза Юрия, но тут же опять заслонились веками. Я понял, что он доволен словами герцога.

В конце пути мы оказались уже не в том кабинете, что первый раз, а в небольшой комнате, хотя и украшенной не менее нарядно. И только там Бирон заговорил:

— Это мысль. Конечно, граф Линар не мальчишка, его чувства подчиняются полезному корыстолюбию. Но ваша кузина способна совершить чудо, согласен.

— Она тем более постарается совершить это чудо, что Линар и сам по себе хороший приз, — поклонился Смилянич.

— Тогда отправьте их немедленно. А мы уж проследим за милой племянницей и ее почтой, — добавил Бирон с такой интонацией, что стало ясно: «мы» он говорит о себе.

Смилянич поклонился еще раз, бросив на меня предостерегающий взгляд. Я понял его и тоже поклонился, хотя больше всего мне хотелось спросить их обоих: а я тут причем?