Андрей Домановский - Загадки истории. Крымское ханство [litres]

По итогам двух кровавых Чигиринских походов, в которых существенную роль сыграло татарское войско, в 1681 г. в Бахчисарае был заключен двадцатилетний мирный договор между Московским царством, с одной стороны, и Оттоманской Портой и Крымским ханством – с другой. Султан турецкий и хан крымский обязывались не помогать врагам Московии и быть «его царского величества другу – другом, а недругу – недругом». Условной границей между государствами считался Днепр, турки и татары признавали власть московского государя над Левобережной Украиной и Киевом. При этом Южная Киевщина, Брацлавщина и Подолье оставались под властью Турции, а крымские татары получали право кочевать в южных степях Украины.

Следует отметить, что хан Мюрад Герай выступил на переговорах в качестве принимающей стороны и, до некоторой степени, посредника между сторонами. Во время переговоров с московскими послами стольником Василием Тяпкиным и дьяком Никитой Зотовым в конце 1680 – начале 1681 г. крымский хан приложил все усилия к замирению и установлению добрососедских отношений, перекладывая ответственность за все неурядицы между государствами на зловредных казаков. Это же, по сути, делала и Москва, и в договоре было особенно оговорено, что обе стороны обязуются «в них не вступатца и под державу свою не перезывать». Для Крыма это было важным условием, ведь именно из-за запорожских казаков татары все время ввязывались в войны то с Польшей, то с Россией. Московская сторона обещала за это «дать любительных поминков, против старых росписей, за прошлые три года и впредь на двадцать лет давать погодно, по старым росписям». Что касается османского султана, то Мюрад Герай всячески заверял московских посланников, что «вся полная мочь от Салтанова Величества вручена ему, хану», и он будет выступать главным посредником для налаживания мирного диалога между Москвой и Стамбулом, чтобы между ними «мир учинить, а самому быть другом московского царя, а недругу его недругом».

Казалось бы, позиция Крымского ханства в Бахчисарайском мирном договоре 1681 г. выглядит существенно привлекательнее игнорирования Польшей и Россией Украинской гетманской державы при заключении Андрусовского мира 1667 г. Однако важным признаком провинциализации и утраты субъектности Крымского ханства стало то, что именно при хане Мюраде Герае московский царь перестал отправлять своих посланников к турецкому султану через Крым, как это всенепременно делалось до этого. Отныне Москва стала направлять послов напрямую через казацкую Украину и молдавские Бендеры. Поводом к этому стало оскорбление, нанесенное татарами одному из московских посланников за какой-то его проступок. Крымские историки сообщают: русского посла посадили на деревянную кобылу, привязали ему к ногам вместо стремян камни и в таком виде возили по базарам. Более обстоятельную информацию содержат московские источники, в которых сообщается, что надругательство было учинено над царским посланником Таракановым со стороны нурэддина Сеадета Герая, который, желая получить подарки, приказал схватить посла и угрожать ему на конюшне пытками.

Сам же хан Мюрад Герай характеризуется в русских источниках в высшей степени позитивно. Так, в то время, когда чиновники татарские, согласно сообщениям послов Тяпкина и Зотова, иногда говорили с послами «зело запалчиво, острыми и гордыми словами, которые трудно и писанию предать», «с сердцем и с шумом», сам хан «слушал прилежно и милостиво», а «выслушав говорил тихо и милостиво усмехаючись». Мюрад Герай даже «желаючи… с Великим Государем (московским) дружбы и любви, изволил оставить древние обычаи палаты своей» и не приказывал над послами «безчестного принуждения чинить», насильно заставляя их бить земной поклон хану. В. Тяпкин и Н. Зотов кланялись хану «по воле своей». Когда же хан присягал с целованием Корана и передавал грамоту не лично в руки послам, а через одного из своих чиновников, то даже просил их не обижаться, поскольку «самому его ханову величеству из своих рук для страху морового поветрия отдать не годится, а не для какие гордости и нелюбви». Как бы то ни было, такая благожелательная политика хана приносила свои позитивные плоды в виде богатых поминок от московского царя, и не исключено, что именно с этой целью он и любезничал с послами, чтобы те составили и сообщили царю блогоприятное мнение о нем. Когда же послы просили, чтобы Мюрад Герай поклялся в дружбе московскому царю и от имени будущих ханов крымских, то татарский правитель мудро заметил: «Почему де нам, по смерти своей, правду в сердцех их и крепости веры в душах их ведать; о том де вам и говорить сором. И выговоря, рассмеялся и молвил: на сем де свете мало того обретается, где бы государские наследники содержали правду предков своих».