Юрий Мухин - «Господа офицеры». Неизвестная история русской армии

Поэтому, простите, я позволю вмешаться не в своё дело и предложить вернуть в командование 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского, — видя, что Сталин нахмурился и задумался, Антонов продолжил торопливо: — Видите ли, маршал Жуков почти всю войну провоевал не командующим войсками, а вашим генерал-адъютантом. А когда Жукову поручались самостоятельные задачи, он командовал очень неубедительно. Кроме того, его сибаритство, совершенно не солдатское стремление к жизненным удобствам на фронте…

— Я вас понял, товарищ Антонов, — Сталин раздражённо остановил Антонова, — не надо продолжать. Мне могут не сообщить об истинном положении на фронте, но о любовницах своих коллег наши генералы сообщают мне обязательно.

Сталин, разумеется, знал, что множество командующих советскими армиями и фронтами, удалившись от жён, завели себе любовниц, мало того, использовали государственные ресурсы для ублажения подруг, в частности, устраивая их на разных штабных должностях и бессовестно награждая. Сталину уже сообщили то, что, возможно, хотел сообщить Антонов, — что любовница Г. Жукова, сопровождавшая его в поездках на фронт в качестве военфельдшера и не перевязавшая за всю войну ни одного раненого, была награждена Жуковым орденами Красного Знамени, Красной Звезды и пятью медалями.

— Извините, — стушевался Антонов.

— Во-первых, не стоило извиняться, — успокоил Антонова Сталин, — вы обязаны высказать мне все свои сомнения по предстоящей операции. Однако должен сказать, что если бы даже у меня не было иных, более важных соображений, то я бы не согласился с вашим предложением и по причинам военного характера. Думаю, вы уже в мыслях весь в предстоящей Берлинской операции и перестали обращать внимание на то, что у нас ещё не закончена Восточно-Померанская операция, в которой задействован 2-й Белорусский фронт. И после окончания этой операции Рокоссовскому придётся перебросить войска фронта на 350 километров к Одеру. Перебросить в условиях разрушенных железных дорог и угнанного подвижного состава. Сколько Генштаб может выделить Рокоссовскому автомобилей? — неожиданно спросил Сталин.

— Около двух тысяч… — Антонов тем был и силён, что помнил всё.

— Две тысячи, — подтвердил Сталин. — Стало быть — ничего. И Рокоссовскому придётся перебрасывать армии фронта к Одеру в основном пешим порядком. А немцы затопили пойму Одера, Одер теперь около 7 километров шириной, и Рокоссовскому придётся эту преграду преодолеть в условиях противодействия сильного противника и не имея времени даже на разведку. Вы как-то недооцениваете задачи, стоящие перед Рокоссовским, товарищ Антонов, а это такие задачи, которые только Рокоссовский и сумеет решить.

Но в данном случае дело не только в этом… — Сталин помолчал. — Товарищ Антонов, я работал с четырьмя начальниками Генерального штаба и должен сказать, что для войны вы выдающийся генштабист. Вы способны пропустить через себя тысячи данных о противнике и предсказать его поведение с исключительной точностью. Начиная с 1943 года во всех наших операциях заложен ваш талант.

Антонов заметно растерялся и покраснел.

— Спасибо, товарищ Сталин…

— В данном случае не в вашей похвале дело, хотя, конечно, я мог бы высказать вам её и раньше, — Сталин прохаживался вдоль стола. — У меня вопрос: а почему вы не имеете звания Героя Советского Союза? Почему не просите это звание, как просят другие генералы?

Антонов совсем смутился:

— Товарищ Сталин, я не совершил ничего, что позволяло бы мне претендовать на это звание.

— А многие ли из тех генералов, кто это звание имеют, совершили то, что требует статут этого звания? Вот вы в зелёной папочке представили мне очередные несколько десятков представлений к наградам. Из этих нескольких десятков многие ли заслужили эти награды?

— Товарищ Сталин, но если я не соглашусь с этими представлениями фронтов и наркомата обороны, то они ни мне, ни вам не дадут работать жалобами и обидами.

— Это так, — усмехнулся Сталин. — Но я подписываю эти представления и из иных соображений.

Каждая награда на груди генерала — это свидетельство о выигранном им бое. Ведь никто не знает, как и за что этот генерал награду получил. Поэтому я считаю, что наши полководцы должны быть увешаны наградами, чтобы наши будущие враги смотрели на наших генералов… и боялись.