Александр Андреев - Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Кортеж сотника с главной «Хондой» в тылу у Броваров сразу же был узнан, и ведшая машину Орна спряталась за «Каравеллой» ведьм на правой полосе. Водители сигналили сотнику кто во что горазд, и монахи брата Винцента и RTF уже вели прямой эфир. С шумом и пылью внедорожники побратимов послушно притормозили перед досмотровой группой, а затем, чуть не снеся довольных успехом полицейских, под прицелами десятков смартфонов, визжа шинами, рванулись вперед. Тут же захлопали дверцы, и сразу три готовые к подобному развитию событий полицейские машины с сиренами и мигалками бросились в погоню за внедорожниками и «Хондой»-близнецом в прямом эфире, радуя многочисленных киевлян и гостей столицы.

Минивен с ведьмами пропустил вперед «Хонду» с хранителями и встал раскорякой на освободившемся месте уехавших машин кордона. Сообщения о том, что Броварский въезд в Киев открыт, моментально разлетелись в эфире, что и требовалось доказать. «Успехов вам, ведьмы и побратимы», — подумал вслух Максим, а «Хонда» с Орной за рулем уже летела к Крещатику.

Вернувшиеся побратимы помогали ведьмам держать коридор, а телеканал RTF показывал на всю Украину и Европу, как гнавшиеся за ними сразу пять машин преследования с диким воем сирен со всей дури пронеслись мимо внедорожников кортежа к Рыбному, и все экипажи в них в форме и без как один сидели с выпученными до предела глазами. Ведьмино окно, как сразу же окрестили Броварский въезд, действовало как часы, и в него валили и валили все, кто ехал на Майдан, и остановить этот поток было уже невозможно.

Воспользовавшись шумом у Броваров, куда ринулись полицейские машины со всего Киева, добрые люди прорвали въезд в Киев у Вышгорода и Ирпеня. По всему периметру столицы Украины стало твориться черт знает что, и всеобщее недовольство властным треугольником росло с каждой минутой. Это была победа, которая через несколько минут превратилась в поражение. У Майдана Независимости всех трех хранителей взяли, и те, кто это сделал, были мастерами высочайшего класса.

Перед Филармонией на светофоре справа от «Хонды» в стоявший у перехода «Фольксваген» врезался «Форд», и все трое хранителей повернули туда свои умные головы. В ту же секунду Орна, как карандаш из стакана, была выдернута из машины, и только перерезанный ремень безопасности болтался на водительском сиденье. На ее месте уже сидел крепкий парень, и говорить, почему двери автомобиля оказались не заблокированы, было уже поздно. Парень показал рукой влево, где в открытом окне соседнего «Крузера» была хорошо видна румынка с приставленным к голове пистолетом. До сцены Майдана оставалось триста метров, и не имело значения, как хранители попали в расставленные Гривной сети.

«Не треба было гав ловыты, тоди б и у дурни не пошились», — подумал Максим, когда новый водитель с улыбкой сообщил, что они едут в Комитет по национальному достоянию СВР, где их очень ждет его председатель. Загорелся зеленый свет, и «Хонда» поехала вперед, прижатая сзади «Лендкрузером» с Орной. Сигнал светофора горел сорок секунд, и тем парням их хватило, ибо на каждого умника всегда может найтись свой дурень, и сделать с этим ничего было нельзя. Пока. Если только, конечно, не заволать для собственного удовлетворения на всю горлянку.

Богдан впереди мрачно выругался, и под эти матюки Максим незаметно расстегнул внутренний карман куртки, где лежала дождавшаяся нужного момента бутылка с мороком, счастливо сбереженная вчера в бою на хуторе близ Диканьки.

Через три минуты «Хонда» и «Крузер» остановились у здания Комитета на Банковой, напротив Администрации президента, набитой охраной. Максиму и Богдану, которых даже не обыскали, демонстрируя силу, позволили самим взять из багажника реликвии, а затем быстро провели в огромный кабинет, втолкнув туда поникшую Орну. В кабинете за большим столом сиял Андрей Гривна, постукивая пальцами по его мраморной поверхности. Всех троих поставили перед ним, а на столе уже находились збаражский ларец и диканьский сундук, занимавшие едва одну его треть. Орна виновато посмотрела на Максима, который ей ободряюще улыбнулся.

Андрей Гривна с удовольствием глядел на Максима Дружченко, проигравшего эту партию вчистую. Все было понятно обоим, и договариваться с московским историком, разобравшим польскую скороговорку двух украинских депутатов в «Царском селе», никто из них не будет. Или будет? Заткнуть рот москалю можно было здесь и сейчас, его красивая девка вообще не в счет, а что делать с любимцем всей Украины Богданом Бульбой, заместителем председателя Комитета по противодействию коррупции Самой Верхней Рады? Уж ему-то рот просто так не заткнешь, при всем желании. Шантажировать знаменитого сотника двумя его друзьями-заложниками? Просто так исчезнуть они не могли, вот-вот в укрнете появится видео захвата «Хонды» на Васильевском спуске, и так весь эфир над Киевом ходил ходуном, и народ валом валил и валил на Майдан, и это уже были совсем не шутки для властного треугольника, внутри которого волею судьбы сейчас находились хранители и их реликвии. А какое место в этом треугольнике занимал председатель Комитета СВР? По степени влияния на принятие решений, конечно? Город сегодня с утра закрывали не только для хранителей, а скорее всего для непредсказуемого сотника, объявившего вече, которое могло кончиться черт знает чем, например штурмом треугольника.