Никита Тихомиров - Хождение в Похъёлу

Пробудился он под звуки разливающихся робких птичьих трелей. Туман сочился от самой земли, словно дым от костров жителей Подземного мира, подпиравшего всё мироздание. Дрожащими сполохами поднимался он над травой и кустами и, закручиваясь в спирали, медленно уплывал вверх, где смешивался с серостью затянутого неба, и исчезал в ней бесследно. Дождь прекратился, и только падавшие с ветвей капли барабанили по широким листьям разросшихся вдоль тропы чемерицы и пучки.

Пойкко проморгался. Озябшие плечи тронула мелкая дрожь, возвращая тепло в тело. Волглая одежда своими прикосновениями вызывала жгучее желание скорее освободиться от неё. Мальчик взглянул на старика. Тот еще спал, неловко запрокинув голову. Рот его был приоткрыт, и в уголке губ скапливалась слюна. Кровь на ноге остановилась, окровавленный травяной пучок выпал из расслабленных пальцев исавори. Пойкко осторожно, чтобы не потревожить деда, встал и вышел на влажную тропинку. Надо было собрать лечебной травы. Он посмотрел в одну, другую сторону, поразмыслил и свернул вправо, туда, откуда они пришли. Смутно припоминалось, что где-то ему попадались листики суссо.

Он миновал пару изгибов тропы и дошёл до места, где споткнулся и упал исавори. Вот и корень, ловчей петлёй выглядывающий из земли. Дед его не приметил и угодил ногой в ловушку плутоватого Л’ёкко. Поросль суссо он видел где-то дальше. Пойкко помедлил, обдумывая, не лучше ли вернуться. Вдруг исавори очнётся прежде, чем он возвратится. Но решив, что Каукиварри всё и так поймёт, он поспешил дальше.

Поворот за поворотом, Пойкко быстрым шагом продвигался вперёд, внимательно разглядывая землю под ногами. Но чудодейственной травы, способной останавливать кровь и залечивать раны, всё не попадалось. Не обманывает ли его память? Может, он видел траву вообще не сегодня? Вон уже показалось бревно, застрявшее в своём падении меж тесно стоящих ёлок и нависшее над тропой. А отсюда не так далеко до стоянки с древними куванпылами. Не уж-то и впрямь обманулся? Он ускорил шаги и перешёл на бег.

Пригнув голову, мальчик миновал нависшую лесину, как вдруг слева из травяных зарослей на тропу выкатился огромный мохнатый ком. Пойкко с разлёту чуть не врезался в него — успел завалиться на сторону и, возопив во всё горло, проехался на боку, буравя разлетающуюся вокруг чёрную грязь. Бурый шерстяной ком откачнулся и дико взревел. Пойкко судорожно запустил пальцы в траву, крик замер у него на предательски задрожавших губах. Он понял, что угодил в беду: перед ним, медленно отрывая грузное тело от земли, поднимался на задних лапах огромный медведь.

Пойкко начал отползать, елозя ногами и ощущая спиной еловые шишки, валявшиеся на тропе. Пальцы его по-прежнему сжимали выдранный с корнем клочок травы. Медведь, всколыхнувшись лоснящимся жирным телом, вытянул шею в его сторону и вновь заревел, обдав лицо Пойкко непереносимой гнилостной вонью. Сердце мальчика, бешено колотившееся в груди, внезапно замерло. Он живо понял, что настали его последние мгновения. Такая короткая и бесполезная жизнь — даже посвящение не успел пройти! И вот сейчас всё кончится.

Он содрогнулся от осознания того, что прямо сейчас огромные медвежьи клыки и когти начнут разрывать его в кровавые клочья. А он, ещё живой, будет истошно кричать, звать на помощь, чувствуя, как страшный хищник хрустит костями и чавкает, пожирая его живьём. И самое страшное было то, что через это предстоит пройти. Пройти, прежде, чем он попадёт в Туннело [16] Туннело — страна мертвых (от Туонела в карело-финском эпосе «Калевала»). .

Медведь придвинулся ближе, почти навис над нечаянной жертвой. Рычание его перешло в утробное ворчание, он шумно дышал, принюхиваясь. Пойко заглянул в его разверстую пасть с большими, тронутыми желтизной зубами, с оттопыренной верхней губой, ещё раз ужаснулся и зажмурился, затаив дыхание. Он ждал последнего рывка зверя…

Горловое ворчание хищника смолкло, смрадное дыхание стало ближе. «Ну же, ну! — ожидание становилось невыносимым. Если уж суждено погибнуть, так пускай это произойдёт быстрее. — Скорее!»

Дыхание зверя отодвинулось, и Пойкко подумал, что медведь готовится к броску. Мальчик зашептал слова заученной молитвы, обращённые к всесильному божеству, дарующему жизнь. Вот и всё…

Мгновения растягивались, превращаясь в вечность. Да что же это?! Он лежал, не шевелясь, уже простившийся со всем, что было дорого. Мать, братья и сестрёнки, исавори. Лица родных промелькнули и ушли.