Уильям Голдинг - Бог-скорпион

Император оглядел его с ног до головы.

— Кто это?

Солдат схватил пленного за волосы и вывернул его голову, так что тот оскалился от боли. Постум наклонился вперед и осмотрел метки, вырезанные в ухе раба. Затем кивнул, и солдат разжал руки.

— Зачем ты это сделал?

Раб ответил голосом, огрубевшим от крика и непривычным к разговору:

— Я гребец.

Император удивленно вскинул брови.

— Выходит, нужно приковывать гребцов к веслам? Или это слишком дорого?

Раб попытался умоляюще заломить руки.

— Кесарь, будьте милосердны, — сказал Фанокл. — Его соседа убило доской. Краб пролетел мимо.

Мамиллий с воплем освободился от шлема и тут же бросился к рабу.

— Ты не пытался меня убить?

— Зачем мне вас убивать, повелитель? Вы вправе доводить нас до изнеможения, ведь вы нас купили. Но этот человек хотел лишить нас работы. Мы видели, как его корабль идет без весел и парусов, против ветра. И каково гребцам понимать, что они не нужны?

— Мой корабль освободил бы вас! — воскликнул Фанокл.

Император задумчиво посмотрел на раба.

— Ты счастлив вечно сидеть на скамье?

— Одни боги знают, какие лишения мы терпим.

— Тогда зачем тебе такая жизнь?

Помолчав, раб ответил фразой, судя по всему, зазубренной в далеком прошлом:

— Лучше быть рабом у бедняка, чем править призраками в аду.

— Ну что ж, ясно. Уведите его, — кивнул Император солдатам.

Постум издал ехидный смешок.

— Слышишь, грек, что думает профессиональный моряк о твоем корабле?

Император повысил голос:

— Постой, давай узнаем мнение профессионального солдата о гром-машине. Офицер?

Офицер уже торопился им навстречу, отдавая салют.

— Простите, Император, но госпожа…

— Какая госпожа?

— Ее не пропускают без приказа.

— Ефросиния! — надтреснутым голосом вскричал Мамиллий.

Офицер побежал обратно.

— Пропустить ее! Живее!

Солдаты у туннеля расступились, и Ефросиния поспешила к Фаноклу и Императору.

— Где ты была, девочка? Почему не с остальными женщинами?

Она молчала, только вуаль подрагивала над губами. Император поманил Ефросинию пальцем.

— Держись рядом со мной. Тут тебе ничего не угрожает. Офицер!

— Слушаю, Император!

— Вольно. Постум, спрашивай.

Постум изучающе посмотрел на офицера.

— Капитан, ты обычно радуешься предстоящему сражению?

— Ради защиты Отца Империи…

Император упреждающе поднял руку.

— Твоя преданность не вызывает сомнений. Ответь на вопрос, пожалуйста.

Капитан задумался.

— В целом, да, Император.

— Почему?

— Новизна, Император. Упоение битвой, повышение по службе, иногда трофеи…

— Ты хотел бы разить врага на расстоянии?

— Не понимаю.

Постум указал большим пальцем на Фанокла.

— Это тот самый мерзкий грек, который смастерил орудие на причале. Нажимаешь на рычаг, и враг взлетает на воздух в облаке дыма.

Капитан замолчал, морща лоб.

— Выходит, Императору мои солдаты будут не нужны?

— Выходит, что так.

— Повелитель, а что если гром-машиной завладеет враг?

Постум взглянул на Фанокла.

— Доспехи защитят?

— Ни в коей мере.

Император бережно поправил Мамиллию алую накидку.

— Полагаю, подобное одеяние исчезнет. Солдаты будут ползать на животе, а форме станут придавать цвета грязи и фекалий.

Офицер посмотрел на свой сверкающий нагрудник.

— … металл можно перекрасить в неяркий оттенок или просто запачкать.

Офицер побледнел.

— Император, вы шутите.

— Ты сам видел, что натворил этот корабль в порту.

Офицер отшатнулся, раскрыв рот и тяжело дыша, как человек, увидевший ночной кошмар. Он начал судорожно оглядываться — на изгородь, каменные скамьи, солдат, защищающих туннель.

Постум сделал шаг вперед и взял его за руку.

— Так что скажешь, капитан?

Их глаза встретились. С лица капитана исчезли сомнения; он сжал челюсти и вздернул подбородок.

— Вы справитесь с остальными, генерал?

Постум кивнул.

Сумятица возникла мгновенно. Сквозь завесу жестикулирующих фигур, сквозь толпу людей, стремящихся удержать равновесие на краю пруда, было видно, как Фанокл летит к безмятежным лилиям от кулака Постума. Тем временем офицер уже мчался ко входу в туннель, а Постум грузно шагал следом. Офицер выкрикнул приказ солдатам, охраняющим вход, и те расступились, словно живая ширма — раз-два! раз-два! раз-два! Постум с офицером скрылись в туннеле; охрана в боевой готовности осталась с одной стороны. Солдаты начали строиться в шеренги у пруда. Мамиллий, которому пруд перекрывал путь к туннелю, заметался, пытаясь найти кратчайший путь по суше. И только Император был по-прежнему молчалив и благороден, разве что немного более бледен и отстранен под угрозой свержения и гибели. Вскоре солдаты встали на ноги, а Фанокл выбрался из пруда, который Мамиллий наконец решился перейти вброд. Не веря в предательство офицера, они направились ко входу в туннель. Император зашагал следом. По дороге он бросил задумчивый взгляд на «живую ширму», которую дисциплина сделала бесполезной, и едва заметно повел плечами под тогой.