Никита Самохин - Латынь по-пацански. Прохладные римские истории

При новом царе некоторые народы вдруг осмелели и попытались объявить свою независимость. С латинянами и сабинянами он совладал (в основном всякими хитростями), с этрусками пришлось немного попотеть (читай, повоевать лет эдак двадцать).

Тулий продолжил дело Приска по облагораживанию города – в частности, окружил все семь холмов стеной и рвом, начал строительство того самого храма Юпитера Капитолийского. Кроме того, царь провел ряд законодательных реформ – они чуть ли не заложили фундамент всей политической системы Рима, но существенно подкосили позиции патрициев, в особенности по сравнению с плебсом. Собственно, это ему и аукнулось в итоге – он умер в ходе заговора, и заговор этот был не из самых простых.

Для начала Тулий выдал своих дочерей то ли за внуков, то ли за детей Приска (точно сказать нельзя), но сделал это «наискосок»: скромницу дочь выдал за честолюбивого Луция, а властолюбивую – за кроткого по нраву Арунта. Последняя, Тулия, быстро смекнула что к чему и в итоге вышла замуж как раз-таки за Луция – предварительно убив Арунта и свою сестру, конечно. И вот античные Бонни и Клайд решают старика шлепнуть, причем все вышло очень тупо, и первая попытка не удалась. Вторая была успешная, но еще более тупая – ситуация была примерно следующая:

Луций: *созывает Сенат, садится на трон и объявляет себя новым царем, мол, он потомок Приска и должен был изначально встать во главе, да и вообще реформы Тулия не очень и его надо свергнуть*

Тулий: *заходит и, мягко говоря, удивляется происходящему*

Луций: *избивает и спускает старика с лестницы*

Тулий: *еле живой выползает на улицу, его догоняют и колют ножом*

Тулий: *все еще ползет, но уже с меньшим энтузиазмом, умирает*

Тулия: *эпично появляется из-за поворота на колеснице, видит мертвого царя и переезжает его*

Так погибает царь Рима Сервий Тулий, и его на троне сменяет жестокий Луций, он же Тарквиний Гордый.

Луций Тарквиний, 535–509 гг. до н. э. – последний царь Рима, тиран, получил в народе прозвище Superbus (это «гордый» по-латыни, а не суперавтобус, если что). Потихоньку усиливал свою власть и ослаблял власть Сената, расширил ристалище, достроил Клоаку и Капитолийский храм.

Во время террора Тарквиний Гордый многих поубивал, в том числе отца некоего Луция Юния Брута(это не тот самый Брут, если что). Сам Брут выжил, притворившись тупым ( brutus ). И вот как-то раз царь отправил его и своих сыновей к оракулам, и те сказали две вещи:

«Если человеческой речью заговорит собака, то царю будет угрожать опасность». «Будет наследником тот, кто по возвращении первый поцелует мать».

SI HOMO IN MALAM REM ABIIT, NEC IAM SISTI POTEST – «ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК ПОШЁЛ К ЧЁРТУ, ЕГО УЖЕ НИЧТО НЕ ОСТАНОВИТ»

Разумеется, насчет первой части сыновья облегченно выдохнули, а после второй понеслись домой целовать мать. Но тупой Брут (боже, вы ведь понимаете, что «тупой Брут» по-латыни будет Brutus Brutus ?) оказался не таким уж тупым – он как раз часто притворялся тупоумным с помощью имитации лая собаки, а также он догадался, что речь о земле-матушке, и поцеловал ее. Так он и стал новым правителем Рима, причем не царем, а консулом. Это интересная история, почему бы нам не послушать, что нам скажет сам Брут на этот счет?

Кто бы мог подумать, я – консул! Как так получилось? Ну, это очень грязная история, должен сказать.

Тарквиний Гордый – тиран, который узурпировал власть, не чтил законы (даже пацанские), ущемлял свободу своего народа, ну и т. д. и т. п. Народ роптал, но терпел – до поры до времени, очевидно. Omnia viam suam abierunt («все пошло, кхм, своим путем»), когда царский сын по имени Секст в последний раз (в качестве сына правителя) выкинул какую-то тупость. Он был третьим сыном своего отца, поэтому абсолютно логично было называть его именно Секст (то есть «шестой») – не спрашивайте, я не знаю, чья именно это логика. Он вообще часто косячил, но в этот раз действительно перегнул.

Помню, устроил этот Секст, значит, как-то раз очередную пирушку в лагере под Ардеей. Слово за слово, начали они с мужиками женщин своих обсуждать. Ну и тут Коллатин (военачальник, тоже, кстати, Луцием Тарквинием звать) так и говорит: мол, у меня, между прочим, самая верная и честная жена. Остальные усомнились, сможет ли Коллатин вывезти за свои слова, так что недолго думая они все собрались и поскакали в Roma за доказательствами. Увиденное всех, мягко говоря, удивило: жена Тарквиния, Лукреция, действительно спокойно сидела domi и плела, в то время как жены остальных военачальников проводили время… более увлекательно.