Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Господи! — охнул Шарп, но тут поднявшаяся из пыли тяжелая цепь звякнула и натянулась, остановив зверя, который, поняв, что завтрака не видать, глухо заворчал и вернулся в тень.

Другой тигр почесался. Третий зевнул.

— Вы только посмотрите, какие они здоровущие, эти твари! — прокомментировал Шарп.

— Всего лишь большие кошки, — с напускным безразличием заметил Лоуфорд.

— Так пойди и попробуй почесать их за ушками — может, замурлычут, — предложил Шарп. — Отвали, ты. — Это было адресовано уже второму зверю, тоже испытавшему цепь на прочность. — Чтобы накормить такого, нужна большая мышка.

— Тигры вас не достанут, — раздался у них за спиной голос, говоривший по-английски с легким акцентом. — Если только смотрители не спустят их с цепи. Доброе утро. — Шарп повернулся. Во двор только что вошел высокий, среднего возраста мужчина с темными усами, европейской внешности и в синей французской форме. — Я — полковник Гуден, а кто вы?

Секунду-другую все молчали, потом Лоуфорд вытянулся перед офицером:

— Уильям Лоуфорд, сэр.

— Его зовут Билл, — сказал Шарп. — А меня Дик. Женщина моя. — Он обнял Мэри за плечи.

Взглянув на Мэри и заметив синяк под глазом и грязное платье, Гуден поморщился:

— У вас есть имя… мадемуазель? — Более подходящего обращения он не нашел.

— Мэри, сэр. — Молодая женщина изобразила что-то вроде реверанса, и полковник в ответ любезно наклонил голову.

— А вы? — Француз перевел взгляд на Шарпа.

— Шарп, сэр. Дик Шарп.

— И вы дезертиры? — с едва скрываемой неприязнью спросил полковник.

— Так точно, сэр.

— Не уверен, что дезертирам можно доверять, — негромко произнес Гуден. Его сопровождал коренастый французский сержант, то и дело нервно поглядывавший на тигров. — Тот, кто изменил одной стране, способен предать и другую.

— Для измены может быть веская причина, сэр, — возразил Шарп.

— И какая же причина у вас?

Вместо ответа Шарп повернулся к полковнику спиной, чтобы тот увидел пятна крови:

— Как по-вашему, сэр, эта причина веская?

Полковник поежился:

— Не понимаю, как могут британцы столь жестоко поступать со своими солдатами. Варварство. — Он раздраженно отмахнулся от жужжащих у лица мух. — Чистейшее варварство.

— Разве во французской армии солдат не порют?

— Конечно нет, — с оттенком высокомерия ответил Гуден и, коснувшись плеча британца, еще раз повернул его спиной к себе. — Когда это с вами случилось?

— Пару дней назад, сэр.

— Вы меняли повязки?

— Никак нет, сэр. Только смачивали.

— Нужно что-то сделать, иначе вы и недели не протянете. — Полковник обернулся к сержанту, что-то сказал ему, и тот, кивнув, поспешил прочь со двора. Гуден снова посмотрел на Шарпа. — И чем вы заслужили такое наказание, рядовой?

— Ничем, сэр.

— А кроме того? — устало, как человек, слышавший все мыслимые и немыслимые причины, спросил француз.

— Ударил сержанта, сэр.

— А вы? — Полковник взглянул на Лоуфорда. — Вы почему сбежали?

— Меня тоже собирались выпороть, сэр. — Ложь давалась лейтенанту трудно, он нервничал, и Гуден почувствовал эту нервозность.

— И тоже ни за что?

— За кражу часов, сэр. — Лоуфорд покраснел. — Я их действительно украл. — Он говорил так, как привык, не пытаясь скрыть выдающий образование акцент. Другое дело, достаточно ли полковник знал английский, чтобы различать нюансы.

— Как, вы сказали, ваше имя? — спросил француз, явно заинтересовавшийся вторым дезертиром.

— Лоуфорд, сэр.

Гуден внимательно посмотрел на него. Наблюдая за высоким, сухощавым французом с мрачным, усталым лицом и проницательными добрыми глазами, Шарп пришел к выводу, что перед ним джентльмен, настоящий офицер. Такой же, как Лоуфорд, и, может быть, вся проблема как раз в этом. Казалось, Гуден видел лейтенанта насквозь.

— На мой взгляд, вы не очень-то похожи на типичного британского солдата, — словно откликаясь на страхи Шарпа, заметил полковник. — У нас, во Франции, каждый человек обязан служить своей стране, но в Британии, если не ошибаюсь, армию составляют из уличного сброда, не так ли? Отбросов общества?

— Вроде меня, — вставил Шарп.

— Молчать. Я не к вам обращаюсь, — с неожиданной резкостью оборвал его Гуден и, взяв Лоуфорда за руку, молча осмотрел мягкие, без малейших признаков мозолей, пальцы. — Как же это вы попали в армию?

— Отец объявил себя банкротом и попал в долговую тюрьму, — ответил лейтенант, вступая на опасную дорожку лжи.