Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Есть, сэр. Чтоб у тебя, дрянь этакая, задница отсырела, — добавил Шарп, предусмотрительно, чтобы его не услышали, понизив голос.

Капитан Леонард тем временем поднялся на вышку у ворот. Майор последовал за ним и, вытащив из кармана подзорную трубу, направил ее в сторону приближающейся роты. С вышки открывался вид на речушку, которая с приходом муссона превращалась в могучий поток, но сейчас, по причине небывалой суши, представляла собой скромный ручеек, лениво ползущий между стертыми временем серыми камнями. Направив трубу за высыхающую речку и за редкую рощицу поникших деревьев, Кросби увидел отряд красномундирников, во главе которого ехал офицер-европеец на вороном коне. Сначала майор принял его за возвращающегося из дозора капитана Робертса, но потом вспомнил, что конь у Робертса не вороной, а пегий и что солдат у капитана всего лишь пятьдесят, тогда как за всадником на вороном шло по крайней мере вдвое больше.

— Открыть ворота, — распорядился Кросби. Интересно, кого это нелегкая принесла? Может быть, капитана Салливана из соседнего форта Милладара, такой же Богом забытой дыры, как и Чазалгаон? С другой стороны, что Салливан здесь забыл? Разве что ведет новобранцев, этих чумазых индийцев, но в таком случае мог бы и предупредить заранее. — Джемадар, выполняйте!

— Сахиб! — Двое сипаев уже возились у колючих ворот.

Гость определенно напросится на обед, невесело подумал майор. А что там у них сегодня? Наверняка опостылевшая козлятина с рисом. Что ж, пусть жует жилистое мясо и не жалуется — сам виноват, что не предупредил. А вот его сипаи и того не получат: в Чазалгаоне чужих не ждали и на сто дополнительных голодных ртов не рассчитывали.

— Посмотрите, это не Салливан? — Он подал трубу капитану.

Леонард с минуту рассматривал приближающийся отряд, после чего пожал плечами:

— Не могу сказать. Я с Салливаном незнаком.

Майор раздраженно вырвал трубу у него.

— Ладно. Встретьте как положено и скажите капитану, что я приглашаю его к обеду. — Он помолчал и неохотно добавил: — И вас тоже.

Кросби вернулся в палатку. Так-то лучше, пусть Леонард распинается перед чужаком — не больно важная птица. Впрочем, худа без добра не бывает, и майор надеялся узнать от Салливана последние новости и сплетни. Кое-что любопытное, наверное, мог бы порассказать и этот Шарп из Серингапатама, но скорее в аду выпадет снег, чем майор Кросби опустится до болтовни с каким-то выскочкой-сержантом. Как бы то ни было, а в мире определенно что-то происходит, поскольку за последние девять недель маратхские разбойники ни разу не появились под стенами Чазалгаона. Назначение форта в том и заключалось, чтобы не допускать врага в богатые владения раджи Хайдарабада, и Кросби считал, что со своими обязанностями его гарнизон справляется неплохо, но все-таки наступившее полное затишье странным образом действовало на нервы. Уж не замышляют ли они чего? Усевшись за стол, майор позвал писаря. Так и быть, сержант получит свою чертову бумажку с объяснением, что утрата семи тысяч патронов произошла по причине протекания крыши ветхого оружейного склада. В самом деле, не признаваться же, что боеприпасы ушли к проявившему к ним интерес купцу.

— Вот скотина, — говорил своим людям Шарп. — Сбыл чертовы патроны какому-нибудь нехристю.

— Вы ведь и сами собирались поступить точно так же, — заметил рядовой Филиппс.

— Не твое дело, что я с ними собирался сделать! — отрезал Шарп. — Что там с обедом? Готов?

— Через пять минут, — пообещал Дави Лал.

— Пять минут… Верблюд и тот бы справился ловчее, — проворчал Шарп и, подхватив ранец и патронную сумку, поднялся. — Нужно отлить.

— Вы только посмотрите, без чертова ранца и шагу не сделает, — прокомментировал Аткинс.

— Бережется, — ухмыльнулся Филиппс. — Боится, наверное, что ты у него запасную рубаху сопрешь.

— Нет, там у него не только рубаха. Прячет что-то. — Аткинс обернулся. — Эй, Ежик! — Ежиком называли Дави Лала — волосы у мальчишки всегда торчали в стороны, как колючки. Как ни мазали их жиром, как ни обрезали ножницами — непослушные, жесткие, как проволока, кудри упрямо возвращались в изначальное состояние. — Скажи-ка, что у Шарпа в ранце?

Сорванец закатил глаза:

— Камни! Золото! Рубины, бриллианты, сапфиры, жемчуг, изумруды.

— Да уж, ври больше.

Дави Лал рассмеялся и повернулся к котлу. У ворот форта капитан Леонард приветствовал гостей. Караульные вытянулись по стойке смирно. Всадник на вороном коне небрежно козырнул в ответ. Заношенная, сдвинутая на лоб треуголка прикрывала его лицо. Это был высокий, необычайно высокий человек с длинными ногами, из-за чего он казался слишком большим для несчастного, шелудивого мерина. В Индии хорошие лошади попадались редко и считались роскошью, так что большинству офицеров Компании приходилось довольствоваться вызывающими жалость клячами.