Валерий Новоселов - Смерть Ленина. Медицинский детектив

А вот для сравнения описание атеросклероза, сделанное тем же профессором Абрикосовым А. И. на два года позже. Протокол (часть протокола, посвященная артериосклерозу) вскрытия тела Ф. Э. Дзержинского: «Сердце несколько увеличено (15 см х 13 см), эпикард не изменен, клапаны как правого, так и левого сердца особых изменений не представляют; мышечная стенка левого желудочка до 2 см, стенка правого желудочка нормальной толщины, мышца левого желудочка темно-красная с кое где встречающимися бледными пятнами. Обе венечные артерии имеют сильно утолщенную стенку и суженный просвет, на продольном разрезе ветвей венечных артерий всюду выступают многочисленные атероматозные бляшки, частью изъязвленные, особенно резко этот процесс выражен в передней ветви левой венечной артерии, в которой просвет в которой просвет в двух нижних третях является еле заметным. Как в грудной, так и брюшной аорте внутренняя поверхность обезображена большим количеством атероматозных бляшек, частью белых склеротических, частью желтых ожиревших, частью изъязвленных, с небольшими пристеночными тромботическими наложениями. Атероматозные бляшки вышеупомянутого характера встречаются также и в крупных периферических артериях. Анатомический диагноз резкий общий артериосклероз с преимущественным поражением аорты. Гипертрофия левого желудочка сердца, острое застойное полнокровие органов».

При сравнении двух актов, видно, что в первом случае не описаны атероматозные бляшки, которые, конечно, имеют ограниченный характер, т. е. имеют край. Кроме того, в первом заключении в описательной части ни разу не используются слово атероматоз, нет и описания изъязвления бляшек с отложением жира, что является безусловным признаком данного заболевания.

Когда патологоанатом Абрикосов А. И. позднее написал учебник «Частная патологическая анатомия», то единственной главой в двухтомнике, которую он отдал на сторону, была глава по сосудам. Ее написал другой профессор Н. Н., Аничков. В ней он прямо указал, что никакого атеросклероза изнашивания, который описывается в результативной части акта от 22 января 1924 года как абнутцунгссклерозе, не бывает. Подчеркну, очень удивительно: двухтомник пишет сам Абрикосов, и логично, чтобы патологоанатом давал свои представления не только по всем заболеваниям, но и своим языком, через взгляд именно специалиста по патологической анатомии. Но нет, именно эту одну главу пишет другой, хоть и мирового уровня специалист, даже не патологоанатом, а патофизиолог и патоморфолог атеросклероза.

Сам ли А. И. Абрикосов пригласил Николая Николаевича, останется тайной. Аничков пишет в этой главе, что теория изнашивания Тома, ангиомаляции, явилась полностью не состоявшейся уже в начале века, о чем не могли не знать все врачи и в 1924 году если и могли поставить диагноз «атеросклероз износа» то только под давлением.

Позднее, к 40-летию своей профессиональной деятельности академик А. И. Абрикосов написал объемные мемуары, в которых подробно рассказал обо всей своей жизни, упомянув массу мелких деталей. Вот только вскрытие В. И. Ульянова в книге лишь упоминается. Хотя, вроде как, важнейший эпизод… И «молчащие» мемуары, и учебник, в котором заменено авторство именно одной главы, укладываются в рамки следующего предположения. Алексей Иванович Абрикосов принял решение никоим образом не касаться темы атеросклероза. Власть предержащие могли расценить его слова как разглашение информации об истинной природе заболевания В. И. Ульянова.

Клиническое сообщество, получило диагноз от Политбюро, который долгие годы не подлежал обсуждению. Таким образом, всех нас лицемерно лишили права на истину.

Разбираясь в ребусе судьбы академика Абрикосова, которая занесла его утром 22 января 1924 года в усадьбу вдовы Морозова Горки, я попросил о встрече Наталью Юрьевну Абрикосову, его внучку, которая является фактическим хранителем семейного архива. Когда в 1955 году ее дед, основатель школы отечественной патологической анатомии умер, она еще была слишком мала, чтобы что-то запомнить, кроме того, что академик постоянно работал и все члены семьи его оберегали, как могли. Беседа произошла в кофейне на Смоленской площади, Наталья Юрьевна с интересом слушала мой рассказ.