Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Основной политической партией в Архангельской губернии в это время, как и по всей стране, стала ПСР. Эсеры были известны как партия, которая защищает в первую очередь интересы крестьянства. Поэтому они были популярны в одной из самых крестьянских губерний России. Их взгляды разделяли большое число представителей местной интеллигенции, десятки тысяч рабочих солдат и матросов, оказавшихся в городе во время войны. На популярность партии влияло и то, что она воспринималась многими как правящая. 14 марта в Архангельске состоялось организационное партийное собрание, в котором участвовало ок. 400 человек, а к маю в составе городской партийной организации насчитывалось 600. Эсеры занимали ведущие позиции в Архангельском совете, возглавляли состоявшийся в Архангельске в июне 1917 г. губернский крестьянский съезд. В избранный съездом исполком вошли только социалисты-революционеры. Эсеры возглавили практически все уездные советы, советы Мурманска и других городов края, а также кооперативные организации, сельские волостные комитеты. Раскол партии на правых, центристов и левых еще не ощущался в Архангельской губернии. Партия принимала активное участие в избирательной кампании в Учредительное собрание, ведя основную борьбу с ПНС. Объединенные организации действовали во многих городах страны. Меньшевики и эсеры на выборах в городскую думу объединились в «Единый революционный демократический список», одержавший убедительную победу, получив 42 из 60 мест. Большевики приняли решение бойкотировать выборы в городскую думу, что еще больше ослабило их влияние. Во главе ряда основных органов власти в Архангельске в 1917 г. стояли меньшевики. Председателем Архангельского совета рабочих и солдатских депутатов стал меньшевик К. А. Кошкин. В мае следующим главой совета стал меньшевик В. В. Бустрем. А. А. Житков являлся председателем Комитета общественной безопасности, а с августа 1917 г. – председателем городской думы.

Как и по всей стране, в Архангельской губернии после Февральской революции исчезли все партии правее ПНС, даже «Союз 17 октября», насчитывавший в 1906 г. в Архангельске до 300 человек, не подавал признаков жизни. Многие октябристы примкнули к ПНС, ставшей в 1917 г. основной правой партией в стране, но ее популярность значительно уступала популярности в 1905–1906 гг. В мае 1917 г. кадетская организация Архангельска насчитывала всего 130 человек. Были созданы партийные организации в Шенкурске, Онеге, Пинеге. Несмотря на большое число интеллигентных работников, некоторых членов Государственной думы, крупнейших предпринимателей Архангельска В. В. Гувелякена, И. И. Данишевского, предоставлявших необходимые средства, партия не пользовалась особой популярностью в губернии. Это наглядно показали выборы в Архангельскую городскую думу. Кадеты получили 16 % голосов и всего 9 мест. Но умеренные социалисты, проводившие политику коалиционного соглашения с буржуазными партиями, предоставили лидеру губернской партийной организации пост заместителя председателя городской думы.

Первые месяцы после февральских событий в Архангельске царило радостно-сумасшедшее настроение. Демонстрации, митинги, народные шествия, революционные празднества шли одно за другим. Вообще состояние российского общества в 1917 г. лучше всего характеризовать не в историко-социологических терминах, а в психиатрических. Это сознавали некоторые современники. Всероссийский съезд врачей в конце июля 1917 г. поставил точный диагноз состояния, в котором находилась страна, – «острый социальный психоз». На улицах, в школах разыгрывались театрализованные революционные представления. Россия сыграла выдающуюся роль в развитии мирового театра, но во многом это объясняется склонностью народа к театральным эффектам, к дешевой сентиментальности. Может, поэтому отличительными чертами великих революций русской и французской стали различные революционные постановки, где театральное действие часто из пошлой мелодрамы превращалось в кровавую бойню. Современники описывали, как проходили первые месяцы революции в Архангельске: «В первые месяцы после революции в городе царили веселье и оптимизм, проводились шествия, устраивались концерты, ставились пьесы, а в самом большом кинотеатре при переполненном зале шел фильм о Распутине, о его влиянии на императрицу. В одном из концертов, организованном для сбора средств, принимали участие гимназисты и гимназистки, одетые в национальные костюмы, мы стояли группами по всей сцене. Когда поднялся занавес, “Старая матушка Русь” в обличье злой Бабы Яги медленно проваливалась в пол на сцене, а по мере того, как она исчезала, через какое-то хитрое приспособление, появлялась молодая красавица, одетая в красный сарафан. У молодой новой России, к сожалению, случились какие-то трудности в пролезании через люк с огромным красным флагом. Но как только над полом появилась ее хорошенькая голова, мы грянули Марсельезу» [21] Там же. .