Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

— Двое или трое.

— Спускаемся и выходим через переднюю дверь.

Ни Лависсера, ни Баркера он пока не видел.

Хоппер перезарядил первую семистволку и отдал ее Задире, а сам взялся за вторую. Внизу гудело пламя. Служанка с ошалелыми от ужаса глазами промчалась вниз по лестнице, словно не заметив трех вооруженных мужчин у двери кабинета, и исчезла за углом. Снизу донесся выстрел. Служанка вскрикнула.

Шарп выругался.

Хоппер зарядил четыре ствола из семи и решил, что этого достаточно.

— Идем?

— Идем.

Первыми пошли Хоппер и Задира, Шарп последовал за ними с датчанином на плече. Спрыгнув на площадке, оба матроса дали залп из своих жутких ружей. Лейтенант спускался не так быстро, стараясь не обращать внимания на стоны Сковгаарда. Внизу, около перил, лежала служанка. Еще одно тело Шарп увидел возле стола. Огонь лизал ведущую в кухню дверь. Передняя дверь была открыта, и Задира шагнул в нее. Шарп хотел предупредить его, что на улице могут быть люди Лависсера, но их встретили только соседи, решившие, что дом попал под обстрел британской артиллерии. Одна из женщин явно встревожилась при виде двух вырвавшихся из дома вооруженных мужчин, но, увидев Шарпа со Сковгаардом на руках, пробормотала что-то сочувственно.

А вот другая вскрикнула.

Это была Астрид.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Я знала, куда ты пойдешь, и пришла помочь. — Она взглянула на отца. — Он жив?

— Ему нужен врач. Он, должно быть, продержался несколько часов, прежде чем сломался.

— Больницы переполнены, мест нет, — ответила Астрид, держа отца за искалеченную руку. — Сегодня утром объявили, что принимать будут только тяжелораненых.

— Он и есть тяжелораненый, — заметил Шарп и тут же подумал, что Лависсер будет искать Сковгаарда в первую очередь в больницах. Затянутое дымом небо снова и снова озарялось вспышками разрывов. — Нет, в больницу нельзя.

Может быть, отнести датчанина домой, на Ульфедт’с-Пладс? Нет, тоже не пойдет — Лависсер непременно заглянет и туда.

Астрид погладила отца по щеке:

— Я знаю хорошую сиделку из приюта. Это недалеко отсюда.

Они отнесли старика в приют, где передали на попечение сиделки. Астрид осталась помогать ей, а Шарп с Хоппером и Задирой вышли во двор. Дети плакали, напуганные взрывами, но здесь они, по крайней мере, были в безопасности, поскольку снаряды рвались в другой части города. Две женщины, принесшие молоко и воду, с опаской поглядывали на вооруженных людей.

— Лависсера там не было, — сказал Шарп.

— Это важно? — спросил Хоппер.

— Ему нужны списки. — Стрелок похлопал по карману. — Эти бумажки нужны французам.

— Золота тоже не было, — проворчал Задира.

Шарп покачал головой:

— Я и забыл про золото. Извини. — Он потер лицо. — Возвращаться на склад нельзя — Лависсер будет искать нас там. И приведет с собой солдат. Объяснит, что ищет британских агентов. Придется остаться здесь.

— Мы могли бы вернуться на корабль? — предложил Задира.

— Возвращайтесь, если хотите, но я останусь. — Он знал, что должен остаться, чтобы защитить Астрид.

Хоппер снова взялся перезаряжать ружье.

— Видел ту сиделку? — спросил он у Задиры.

— Похоже, сэр, он тоже хочет остаться, — ухмыльнулся чернокожий гигант.

— Мы можем подождать здесь, — сказал Шарп. — И спасибо вам обоим. Спасибо.

К утру датчане должны сдаться, и тогда в город войдут британцы, а Лависсеру придется прятаться. Ничего, он его найдет. Даже если для этого придется обшарить каждый дом в Копенгагене. Он найдет мерзавца и убьет. А потом, когда с делами будет покончено, останется здесь, в Дании. Потому что ему нужен дом.

На следующее утро генерал Пейман созвал военный совет во дворце Амалиенборг. Усталым, грязным, перепачканным сажей и пеплом людям подали кофе в тонких фарфоровых чашечках. Всю ночь они сражались с огнем и относили раненых в переполненные больницы и теперь едва держались на ногах.

— По-моему, этой ночью огонь был слабее, — заметил генерал.

— Мы насчитали две тысячи выстрелов, — доложил майор Лависсер. — Включая ракеты.

— А перед этим? — Пейман потер лоб.

— Около пяти тысяч, — ответил адъютант.

— У них кончаются боеприпасы, — сделал вывод генерал, и в голосе его послышались нотки надежды. — Дальше будет меньше. Еще одна-две ночи. Мы должны продержаться, господа, и мы продержимся!

Следующим выступил начальник Королевского госпиталя. Его доклад не сулил оптимизма. Свободных мест не осталось, занять пришлось даже родильный дом, в городе ощущается сильная нехватка перевязочного материала, лекарств и питьевой воды. И все же, осторожно добавил выступающий, если бомбардировки не усилятся, больницы справятся.