Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

Шарп открыл дверь. Он сильно сомневался, что Сковгаард вернулся домой, и надеялся, что Астрид уснула. Прошел в кухню. Отыскал в темноте фонарь и трутницу. Спустился вниз. Аксель Банг все еще храпел на мешках. Шарп поставил на пол фонарь, положил ружье, взял за грудки приказчика, встряхнул, как терьер трясет крысу, и для верности стукнул о ящик. Банг вскрикнул от боли, открыл глаза, мигнул и уставился на англичанина.

— Где он, Аксель? — спросил Шарп.

— Не понимаю, о чем вы говорите! Что происходит? — Приказчик еще не проснулся.

Стрелок шагнул к нему и влепил смачную пощечину:

— Где он?

— Вы что, рехнулись!

— Может быть.

Шарп швырнул его на ящик и, придерживая одной рукой, прошелся по карманам датчанина. То, что он искал, то, что боялся найти, обнаружилось в заднем кармане мундира. Золотые гинеи. Славные кружочки со святым Георгием, новенькие, блестящие, недавно отчеканенные. Стрелок выгреб их и одну за другой разложил на ящике. Банг захныкал.

— Ублюдок. Продал хозяина за двадцать гиней, а? А почему ж не за тридцать сребреников?

— Вы сумасшедший! — Приказчик попытался сгрести монеты.

Шарп остановил его хуком в челюсть.

— Рассказывай, Аксель.

— Мне нечего рассказывать. — По подбородку датчанина стекала тоненькая струйка крови.

— Нечего? Ты отправился в церковь со Сковгаардом, а вернулся без него. Ты пьян как сапожник, и у тебя карманы трещат от золота. Принимаешь меня за дурака?

— Я торговал. Продал кое-что. — Банг утер разбитые губы. — Мистер Сковгаард не возражает. Говорю вам, я продал кое-что.

— Что?

— Немного кофе. Кофе и джут.

— Нет, Аксель, ты принимаешь меня за дурака. — Шарп достал из кармана нож.

— Я ничего не сделал! — уперся Банг.

Шарп улыбнулся и открыл лезвие:

— Кофе и джут, говоришь? Нет, Аксель, ты продал душу. И сейчас расскажешь, как это сделал.

— Я говорю правду!

Шарп в третий раз швырнул его на ящик и, наклонившись, приставил лезвие к левому глазу:

— Начнем с этого, Аксель. Глаз выскочит сам. Сначала будет почти не больно. Левый, потом правый. А потом я насыплю в глазницы соли. Вот тогда ты закричишь.

— Нет! Пожалуйста! Не надо! — завопил Банг и даже предпринял попытку оттолкнуть англичанина трясущимися руками.

Шарп прижал лезвие, и приказчик завизжал, как кастрированный поросенок.

— Нет!

— Рассказывай, как все было. Мне нужна правда. Правда в обмен на глаз.

Рассказ получился не совсем связный, потому что Банг отчаянно пытался оправдаться. Мистер Сковгаард, сказал он, предал Данию. Мистер Сковгаард поставлял сведения британцам, а разве Британия не враг Дании? И вообще, Оле Сковгаард скупец и скряга.

— Я работаю на него уже два года, а он ни разу не добавил жалованья. У человека должны быть перспективы.

— Продолжай. — Шарп подбросил ножичек, и приказчик затаил дыхание. Лезвие сверкнуло, нож перевернулся в воздухе и упал на ладонь. — Я слушаю.

— Мистер Сковгаард поступал неправильно. Он предал Данию.

Аксель всхлипнул — не потому, что Шарп сделал ему что-то, а потому, что увидел Астрид. Закутавшись в зеленый халат, она стояла у лестницы с винтовкой в руках. Проснувшись от криков Банга, она, видимо, решила, что на склад пробрался вор.

— Что случилось? — спросила женщина, глядя на Шарпа.

Он пожал плечами:

— Аксель рассказывает, как продал твоего отца за двадцать золотых монет.

— Нет! — запротестовал приказчик.

— Не ври мне! — заорал Шарп, испугав как Астрид, так и Банга. — Говори правду, паскуда!

Правда выходила из Банга неохотно и выглядела отвратительно. Какой-то человек убедил приказчика, что его патриотический долг состоит в том, чтобы выдать Сковгаарда.

— Это все ради Дании! — упорствовал он, уверяя, что долго мучился, но боль мук, похоже, облегчило обещание золота, и, когда Сковгаард предложил сходить на молитву, Банг известил своего нового друга, где и когда тот сможет найти «британского агента».

В назначенное время возле церкви их поджидала карета, и все похищение не заняло и минуты.

Астрид побледнела и только молча смотрела на Банга, все еще не веря услышанному.

— Итак, Аксель, ты продал его, а потом отметил это событие джином?

— Мне сказали, что так будет легче, — с грустью признался приказчик. — Я не знал, что это джин.

— А чем, по-твоему, тебя собирались угостить? Молоком человеческой доброты? — Шарпа так и подмывало ткнуть ему ножом в глаз, но он сдержался и, дабы не поддаться искушению, отступил. — Значит, ты сдал мистера Сковгаарда Лависсеру?